Корреспондент «Свободной прессы» записал рассказ журналиста, уже много лет знающего Игоря Стрелкова.
Начну с небольшой жизненной истории, крохотного эпизода, который иллюстрирует странность и непредсказуемость жизни. Как-то декабрьским вечером прошлого года я сидел в редакции «Завтра», и ко мне зашел в гости мой старый приятель, военный пенсионер. Он держал в руках книгу. Книгу собственного сочинения, изданную за свой счет.
Оказывается, после увольнения в запас он занялся литературным творчеством и создал произведение в стиле фэнтези. Он подарил мне книгу и мы выпили чаю. Обменялись какими-то незначительными новостями из собственных жизней, и он ушел в декабрьскую вечернюю мглу. Мне стало невыносимо грустно. Только что ко мне приходил мой ровестник, мужчина в расцвете лет, воин, интеллектуал, патриот.
И он принес книгу, расписавшись в завершении своей карьеры. Я провожал взглядом своего товарища и уж конечно не думал и не гадал, что всего через три месяца имя моего друга, военного пенсионера, будет греметь по всей России и за ее пределами. Он превратится в жупел на Западе, на Украине им станут пугать детей и взрослых, а в России его станут чествовать, как национального героя.
Ведь про героев у нас уже очень давно слыхом не слыхивали, они с какого-то момента перевелись, пропали, вымерли, как мамонты. А тут вдруг вспыхнул, отозвался в сознании миллионов – великий защитник, храбрец, стратег…
Мой военный пенсионер, ставший героем – это никто иной как Игорь Стрелков.
Знаком я с ним очень давно, с незапамятных времен. Никогда не забуду ночную экскурсию по разрушенному Грозному. Любые передвижения по городу в темное время суток были строжайше запрещены комендатурой. Игорь Стрелков, пользуясь своими должностными полномочиями, на своем служебном «уазике» прокатил меня по этому фантастическому, взорванному, сноведенческому миру.
Развороченные многоэтажки возвышались над нашими головами. Вывороченные бетонные панели висели на волосках арматуры, а на широком пепелище сожженного частного сектора горели погребальными огнями печальные красно-синие факелы. Это горел газ, подающийся по городской сети. Город мертвый, город мертвых — этот город был исследован и понят Стрелковым. Как тени мы носились между руин, минуя темные бездны, залетая на разбитые плацдармы вчерашних площадей. Не забуду эту ночь…
После окончания Первой Чеченской войны и заключения мира в Хасавюрте многим было понятно, что «вторая серия» не за горами. Стрелков, будучи разведчиком и историком, предвидел вторжение Басаева в Дагестан. Пока наши оперативные службы безуспешно пытались наладить в независимой Ичкерии свою агентурную сеть, Стрелков пошел в архив ФСБ.
Будучи архивистом по образованию, он стряхнул пыль с документов и диссертаций послевоенного времени. Майоры и полковники министерства безопасности СССР делились своим опытом борьбы с «бандеровцами» и «лесными братьями». Стратегия и тактика партизанской войны были изучены Стрелковым задолго до дерзкого броска на Славянск.
Сегодня Стрелков – национальный герой. Оборона Славянка, положившая начало вооруженному восстанию в Донбассе, стала эпической страницей русской военной истории, вошла в легенду. Неожиданно мой Игорь Всеволодович занял место в пантеоне русской славы. Теперь на русском небе есть созвездие Стрелкова – и этого уже не отнять.
Другое дело, что Стрелков, ставший мифом, остается еще и человеком – сомневающимся, нервным, рефлексирующим. Многие его публичные заявления после возвращения в Москву звучали недостачно масштабно. Они диссонировали с его образом, с его значением для сотен тысяч соотечественников, восхищенных его мужеством и самоотверженностью.
Негоже национальному герою опускаться до политических склок, до околовластных интриг, комментировать те или иные фигуры, выступать в качестве военного эксперта. Удел героя – священное молчание среди звезд. Чтобы в какой-то момент спуститься к нам и ужасным голосом крикнуть: «Все за мной!!!»
Но следует понимать, что вернувшийся в Москву Стрелков остался не у дел. После мистерии Славянска, после нового Ледяного похода, рискованного броска в Донецк, после всех этих бурь, сражений, атак и молитв он попал в пустоту московской жизни. Российская власть его предпочитает не трогать, очевидно, побаиваясь его харизмы. Полевые командиры Донбасса не зовут обратно.
К Стрелкову после возвращения стали подползать мелкие политики, многочисленные представители слабых, провалившихся патриотических организаций. Их желание усилиться за счет Стрелкова вполне объяснимо. Однако размениваться на чахлые проекты и на периферийные задачи Стрелкову неинтересно. При его глубочайшем презрении к представительской демократии, к парламентаризму и лоббизму увидеть его «кандидатом в депутаты» для меня немыслимо.
Последние недели Стрелков метался как тигр в клетке, решительно не зная, чем себя занять. Окруженный разного рода политическими приживалками и остатками боевого славянского братства, он подвергался «психическим атакам». Стрелкова пытались втянуть в локальные игры в Донбассе на Старой Площади, что не удалось в полной мере.
Мой старший товарищ скульптор Олег Антуанович Иконников когда-то рассказывал мне о своей встрече с Че Геварой. Это был период, когда знаменитого героя назначили главой Центробанка Кубы. Раздражительный, заносчивый, язвительный – таким запомнился Че советскому художнику. Герой был занят явно не своим делом, что явилось причиной жестокой фрустрации.
Опасность того, что нашего доблестного Стрелкова затаскают по пресс-конференциям и замызгают в телевизионных ток-шоу, слава Богу, миновала. Недавно Игорь Стрелков заявил о своем неучастии в любых политических проектах, тем самым поставив себя выше любых дрязг. Как он объяснил, его задача — сбор и доставка гуманитарной помощи в Донбасс. Для этого, и только для этого создается общественное движение «Новороссия», которое станет координатором разрозненных потоков помощи, идущей из России в восставшие регионы.
Стрелков – это наш русский Че Гевара. Мировая история штука непредсказуемая, куда она движется – знает только Бог! Русский мир велик, и не везде на его просторах царит порядок. Есть зоны хаоса, муки, несправедливости и запустения. Именно эти зоны, эти болевые точки нашей жизни требуют явления героя — там где плохо, там должен быть он.
Как знать, может Игорь Всеволодович актуализируется совершенно на другом фронте. Например, он станет известен нам, как государственный чиновник новой формации, беспощадный борец с мздоимством и казнокрадством… Как знать, как знать…
Автор:
