После освобождения ополченцами Новосветловки и Донецкого аэропорта уцелевшие украинские военные отошли к поселку Хрящеватое и городку Лутугино.
По сути это были дезорганизованные банды, состоявшие вперемешку из бойцов 80-й аэромобильной и 1-й отдельной танковой бригад, а также нескольких батальонов территориальной обороны и нацгвардии, включая печально известный «Айдар». В то же время наступавшие на Луганск со стороны Счастья украинские подразделения продолжали действовать под единым руководством и оставались боеспособными.
Еще во время штурма аэропорта ополченцами украинское командование предприняло попытку если не деблокировать находящийся в нем гарнизон, то хотя бы усилить его, по оценкам, от ротной до батальонной тактической группы. Но прорыв к воздушной гавани не удался. Противник был остановлен в районе Георгиевки, а потом разбит артиллерией.
Стоит отметить, что до начала артиллерийских обстрелов Луганского аэропорта украинские военные организовали воздушный мост. Вертолеты ежедневно доставляли гарнизону боеприпасы, горючее, продовольствие, эвакуировали раненых.
«Вертушки украинские летали поначалу. В аэропорту за терминалом была развернута временная площадка. Летали ночью. Правда, потом один вертолет наши сбили из засады и воздушный мост закрылся. Летали в аэропорт только Ми-8, «крокодилов» (Ми-24) мы не видели. Ни штурмовиков, ни бомбардировщиков украинских во время тех боев тоже не было. Даже когда начался штурм аэропорта, украинская авиация так ни разу и не появилась»,
– рассказывает русский доброволец с позывным «Ворон».
Нельзя сказать, что украинские военные, защищавшие аэропорт, сидели и безучастно смотрели, как их окружают. Отнюдь. Они постоянно наносили удары по Переможному и Пятигоровке, где концентрировались ополченцы перед началом штурма.
«У них действовали так называемые мобильные группы – это несколько машин с установленными минометами. Выезжали из аэропорта, выходили за Переможное и обрабатывали наши позиции. Мы тогда стояли в Пятигоровке. Львовские десантники даже успели раз приехать к нам в Переможное за трупами своих бойцов, которые сгорели в БТР», – вспоминает участник боев.
Но как бы то ни было, аэропорт был взят ополченцами. «Уходили они в сторону Лутугино, там их и добили. Это и те, кто защищал аэропорт, и те, кто к ним прорывался. Запомнилось, что у «укропов» в аэропорту зачем-то были подразделения РХБЗ. Что там они делали, не знаю. Но документы «химиков» я лично находил.
Был в аэропорту и батальон «Айдар», но не в полном составе. Наверное, около роты. Наемники были в аэропорту, насколько мне известно, даже из Турции. Десантники 80-й бригады оказались самые боеспособные, они там в аду побывали на самом деле. Долбили их очень хорошо и жестоко, но они стояли.
Танки и БМП были из 1-й отбр. На них написано «Львов», на многих БТР, которые мы отбирали у 80-й «аэромогильной», тоже надпись «Львов», – говорит один из ополченцев.
Многие местные жители вспоминают, что уцелевшие в боях за Новосветловку и отступившие в Хрящеватое солдаты и офицеры вооруженных сил Украины с оружием в руках защищали их от беспредельщиков из батальона «Айдар». Достоверных подтверждений, что было именно так, найти не удалось. Но вооруженное столкновение, переросшее в бой между военнослужащими ВСУ и добровольцами, действительно имело место. Причем с потерями у обеих сторон.
Разблокировав с юга и юго-востока Луганск, ополченцы пошли на север. Украинские части, удерживавшие позиции на дороге Счастье – Металлист – Луганск, стояли, как ни удивительно, до последнего. Помогали им грамотно подготовленные позиции. Но и ополченцы к штурму украинских укреплений были готовы.
Артиллерия самообороны оказалась более готовой к таким боям, чем противник. Одно дело – неделю пристреливать Луганский цирк и совсем другое, когда надо демонстрировать все навыки и умения, работая зачастую в опасной близости от своих войск. Украинские «веселые пушкари» к такому готовы не были.
За считаные дни противника отбросили до Счастья. Ополченцами были освобождены Славяносербск, Сокольники и Крымское. Фактически все украинские подразделения вытеснены за Северский Донец. Им удалось удержать позиции только в районе поселка Смелое.
Но уже 5 сентября было подписано Минское соглашение о прекращении огня и создании буферной зоны. Все полевые командиры и даже простые бойцы ополчения, с кем удалось побеседовать, крайне негативно относятся к этому договору. Многие не скрывают возмущения, а некоторые и слез, что не смогли добить «укропов» и отомстить за погибших товарищей, разрушенные города и поселки, убитых мирных жителей.
Именно с 5 сентября началась «странная война», когда официально действует перемирие, но каждый день украинские военные обстреливают не только ополченцев, отвечающих им своей артиллерией, но и населенные пункты, объекты социальной инфраструктуры и дома мирных жителей.
Блокпост № 32: триумфальное бегство
На фоне громких событий в Дебальцевском выступе и Донецком аэропорту не так заметны непрекращающиеся боестолкновения в районе Славяносербска, поселка Трехизбенка и так называемых номерных блокпостов. Но происходящие там события, хотя и не привлекают внимание широкой общественности, по сути играют решающую роль в судьбе Новороссии.
Если посмотреть на карту боевых действий, сразу бросается в глаза выступ, образованный Первомайском и Славяносербском. Сейчас он занят ополченцами. Их и украинских военных разделяет в этом месте Северский Донец. В случае возобновления наступления сил АТО река станет естественным рубежом, который будет очень тяжело форсировать, так как большинство мостов или уже уничтожены, или могут быть взорваны в любое время.
Западный фланг северодонецкой группировки ополченцев в районе Первомайска нависает над Дебальцевским выступом. Если уж ополченцы перейдут в наступление, то действуя из этого района, не только легко сделают из выступа «котел», но и продолжат наступление. На западе – на Соледар и Артемовск, на севере – на Лисичанск и Северодонецк.
Поэтому украинские военные в сентябре и октябре постоянно предпринимали попытки любой ценой удержать свои позиции на южном берегу Северского Донца, в районе поселков Смелое и Крымское. Основу обороны сил АТО здесь составляют номерные блокпосты, идущие цепочкой от Фрунзе до Горского.
Если в начале сентября после августовского контрнаступления ополченцев украинские военные хотели немногого – любой ценой удержать эти позиции, то уже в октябре, придя в себя, накопив силы и средства, решили выбить ополченцев из Славяносербска и полностью очистить от них южный берег Северского Донца. Ключевым элементом этого плана стал блокпост № 32 у поселка Смелое.
В конце августа в район блокпоста № 32 вышел 2-й казачий батальон и батальон имени Святого Георгия Победоносца. Правда, до начала перемирия украинских военных выбить не успели. По минским договоренностям эта территория должна была перейти под контроль ополченцев, но украинские военные не спешили уходить.
«Как только мы вышли к 32-му блокпосту, сразу предложили «укропам» или уйти, или сдаться. Те вроде бы на словах были готовы уйти, а на деле тянули время и никуда не двигались. Украинские командиры говорили нам, что те части, которые стоят у них сзади, их не пропустят и расстреляют. Мол, на блокпосту одни срочники и воевать они не хотят.
Это длилось месяц, все это время наша разведка тоже работала. И у нас появились сомнения, что на блокпосту стоят обычные срочники. Оказалось, у них там появились джипы, а у личного состава слишком вольное поведение. Все «укропы» на блокпосту разговаривали только на русском. Потом они прислали нам записку», – рассказывает командир 2-го казачьего батальона Всевеликого войска Донского.
Он и сейчас хранит ее в нарукавном кармане камуфлированной куртки. Затертый листок бумаги из блокнота, а может, из обычной тетрадки, на котором красивым почерком на русском языке без единой грамматической или синтаксической ошибки написано, что гарнизон 32-го блокпоста не обстреливает казаков-ополченцев.
А делают это некие люди, которые на джипах заезжают за их блокпост и стреляют как по украинскому гарнизону, так и по ополченцам. В конце послания личный состав блокпоста предлагает встретиться на нейтральной территории и обсудить, что делать.
На самом деле все это время украинцы накапливали на блокпосту № 32 силы, подтягивали танки и другую бронетехнику, усиливали личный состав. Но украинское командование не учло один факт: ополченцы к этому времени уже научились успешно применять самодельные беспилотные разведчики – обычные гражданские квадрокоптеры с установленными камерами.
У командира 2-го казачьего батальона хранятся в ноутбуке фотографии с БЛА тех осенних событий, на которых прекрасно видно, как подтягивается техника противника, как роют укрепления.
Первый ход сделали украинские военные: попытались сначала огнем танковых орудий уничтожить стоящий напротив них блокпост казаков, а потом вообще пошли в атаку. Но ополченцы были к такому готовы и дали отпор. Понеся потери в личном составе и технике, противник попытался обойти позиции 2-го казачьего батальона с севера, но и там потерпел неудачу.
Пришлось в очередной раз менять направление наступления. Попробовали обойти неуступчивых казаков уже с юга, ударив по блокпосту батальона имени Святого Георгия Победоносца. Но и там украинские военные не смогли добиться успеха. В это время отряд ополченцев под командованием бойца с позывным «Хулиган» обошел с южного фланга 32-й блокпост и внезапным ударом отрезал его и наступающую на Смелое украинскую тактическую группу от 31-го блокпоста, фактически заперев противника в «котел».
«Укропы» подогнали танки и попытались прямой наводкой наш блокпост уничтожить. В ответ мы сожгли два танка. Не ожидая такого ответа, они шарахнулись на Смелое, там их тоже достойно встретили. В общей сложности мы тогда 22 единицы «укропской» бронетехники пожгли. С Кряковки работала украинская артиллерия, с Орехово-Донецкой и Трехизбенки.
Понятно, что они хотели – сбив наш блокпост, выйти к Славяносербску и очистить от нас южный берег Северского Донца. У 32-го блокпоста в том бою мы уничтожили более двухсот человек, а наши потери – пятеро раненых. В этот момент к нам пришла на подкрепление бронегруппа, и «укропы» нас оставили в покое, начав уже наступать не на наши позиции, а на батальон Святого Георгия Победоносца.
Сбили у них один блокпост и начали двигаться вдоль трассы, чтобы отсечь мой батальон. В это время «Хулиган» нахулиганил – обошел «укропов» и 32-й блокпост, перерезал трассу, и мы хорошо на них насели. Но потом вместо того чтобы дать приказ «укров» добить, командование взяло и выпустило их. Сейчас у «укропов» прямо гордость, какие они герои, вышли с техникой и флагами. Надо было их не выпускать, а добить сразу, когда они отказались сдаваться», – досадует командир 2-го казачьего батальона.
Сейчас в районе Славяносербска, Сокольников и поселка Крымское постоянно идут перестрелки. Украинские военные прощупывают оборону ополченцев, ведут разведку боем. Действует артиллерия.
Ирак не зря ругался
Сокольники – маленький поселок, всего одна улица, она же дорога, соединяющая Славяносербск и Крымское. Дома стоят в один ряд, за ними начинаются небольшие поля и столь характерные для тех мест холмы-высоты. За несколько часов до моего приезда там шел бой. Украинские военные на БТР-80 попытались прорваться по дороге. Куда – неизвестно. Возможно, рассчитывали, что ополченцы покинули поселок. Но ошиблись, за что и поплатились жизнями.
Бронетранспортер попал под огонь СПГ-9 ополченцев и, получив гранату точно посередине кабины – между рабочими местами командира и механика-водителя, загорелся. Пока украинские бойцы вытаскивали своих раненых, сзади подошел БТР-4, почему-то называемый ополченцами «поляком». Огнем своего бортового вооружения он смог прижать расчет СПГ-9, но в свою очередь попал под РПГ казаков, гранаты которых не только сбили защитную решетку-«кровать», но и сильно повредили сам бронетранспортер.
«Поляк» потерял ход, остановился, из него потекло масло. В это время к месту боя подошли танки ополченцев, открыв огонь осколочно-фугасными снарядами.
Но и у БТР-4 появилась подмога – украинский Т-64. Правда, танковый бой не состоялся. «Укропы», по словам ополченцев, набросили тросы и за считаные секунды утащили подбитого «поляка», по которому ополченцы выпустили напоследок еще несколько осколочных снарядов.
Выгоревший украинский БТР-80 стоит точно посередине дороги. От него еще пахнет горелым железом, пластиком. Есть в воздухе и почти неуловимый запах сгоревшего мяса, усиливающийся у открытого бортового люка в десантное отделение. Наводчик-оператор остался на своем месте. В выгоревшем под ноль десантном отделении его можно узнать только по сохранившимся зубам. Вытаскивать «200-го» оставшиеся в живых почему-то не стали.
В нескольких метрах за бронетранспортером на дороге валяются упаковка от использованного универсального перевязочного пакета, стоящего на снабжении в большинстве стран НАТО, также называемого израильским, и использованные ампулы обезболивающего налбуфина. Примечательно, что сам «израильский» бинт, судя по маркировке, совсем свежий, с завода.
Чуть дальше на дороге целым блоком лежат сбитые защитные решетки с БТР-4. Пули, выпущенные из стрелкового оружия ополченцев, выбили из брони целые куски. Так что иракские претензии по качеству бронезащиты БТР-4 были обоснованными. Даже под огнем «стрелковки» она крошится, отлетают куски размером три – пять сантиметров.
Рядом лежит сбитый с «поляка» электронный прибор наблюдения. Буквально в двух шагах от того места, где заглох БТР-4, еще одна площадка, где оказывалась помощь. Вероятнее всего, экипажу «поляка» крепко досталось от огня ополченцев. Правда, вместо «израильского» перевязочного пакета – уже обычные советские в брезентовой упаковке и пачки израсходованной гемостатичной (кровеостанавливающей) губки.
Судя по остаткам камуфляжа в характерной «цифре», а также оставшимся после боя украинскому бронежилету и защитному шлему, скорее всего это были бойцы нацгвардии. Поражает градус «свидомости». На передней пластине бронежилета с тыльной стороны пришита табличка «Слава Украiне!», а на задней – «Героям Слава!». На БТР-80 еще сохранились, хоть местами и обгоревшие, привязанные к антеннам и поручням жовто-блакитные бантики. На остатках камуфляжа и утеплителя на каждом нарукавном кармане опять-таки украинский флаг.
Мне показывают на телефоне фото трофейного шеврона, снятого с остатков камуфляжа погибшего участника АТО за несколько дней до этого. На фоне гор – лежащий волк, а по окружности надпись «Батальон имени Джохара Дудаева».
Проходим место боя, и через сто метров Сокольники заканчиваются. Останавливаемся во дворе крайнего дома, брошенного хозяевами. Впереди, всего в паре сотен метров уже видны первые дома и дорожный знак, извещающий, что вы въезжаете в Крымское, контролируемое украинскими военными. Правда, по словам моих сопровождающих, «укропы» держат позиции, как и ополченцы в Сокольниках, в глубине населенного пункта.
Доходим до первых домов Крымского. Все спокойно, следов украинских позиций нет. Правда, на дороге валяются куски брони и детали, отвалившиеся от «поляка». Дальше идти уже рискованно, поэтому со всеми предосторожностями возвращаемся.
Местные жители уехали из Сокольников с началом боев, побросав все. Во дворах стоят машины, ходят домашние животные, кудахчут куры, мычат коровы. Ополченцы не трогают хозяйства жителей. Если все же занимают дома, то ведут себя аккуратно, не трогают урожай, не портят имущество.
В одном из дворов рядом с будкой сидит овчарка и никуда не уходит. Хозяева бежали, оставив ее на привязи. Собака умирала от голода, когда ее приметили ополченцы. Отвязали. Но она так и сидит рядом с домом. Казаки ее кормят и, как могут, привечают, но она все равно не покидает своего двора.
В селе вместе со 2-м казачьим батальоном стоят и танки ополчения. Командир одного из них – пожилой селянин лет шестидесяти, такого же возраста и его наводчик-оператор, служивший еще в советское время в ГСВГ на Т-62. Удивительная картина: на скамейке рядом с домом сидят два деда, обутых в столь любимые сельскими жителями утепленные сапожки, и спорят абсолютно мирно о чем-то своем. Идиллию нарушают АКС-74, висящие у каждого на плече, и стоящий рядом подбитый в боях танк.
Веселая гора находится рядом с мостом через Северский Донец, ведущий в Счастье. С нее прекрасный вид на сам город и на стоящую рядом Луганскую ТЭС, которую во время августовских боев обещал подорвать командир батальона «Айдар» Сергей Мельничук.
Сразу за мостом – украинский блокпост, со стороны кажущийся заброшенным. По словам сопровождающих, украинцы болезненно реагируют, если кто-то появляется на горе. Иногда начинают обрабатывать высоту из минометов или устраивают снайперскую стрельбу. Но пока спокойно. В то же время в бинокль видно, что украинский блокпост только кажется брошенным, за завалами появляются люди в утепленных куртках темного цвета – скорее всего нацгвардия или бойцы МВД. Некоторое время смотрим друг на друга в бинокли.
Через несколько минут слышен свист первой минометной мины, правда, достаточно далеко от нас. Понятно, что нашему визиту не рады. Пора уходить.
Каждую ночь в районе Счастья специально для ополченцев украинские военные устраивают «световое шоу». Их подразделения начинают обстреливать друг друга. Наиболее активен в борьбе с соседями, как всегда, «Айдар».
Саур-Могила, еще раз про еду
Бои в районе Саур-Могилы уже не идут – украинские войска отброшены достаточно далеко. По словам местных ополченцев, изредка появляются только разведывательно-диверсионные группы, пытающиеся вести наблюдение за дорогой, ведущей со стороны Луганска на Снежное, Макеевку и Донецк.
Сама высота маленькая. На первый взгляд там с трудом можно разместить два мотострелковых взвода без бронетехники. Попасть на нее можно двумя путями. Первый – через поселок Петровское, второй – через Снежное. Украинские военные наступали с западного направления от Амвросиевки, поэтому их путь лежал через Петровское, которому досталось очень сильно. Можно сказать, поселка как такового не осталось. Большое количество снесенных артиллерийским и танковым огнем домов, магазинов, сгоревшая техника. Между позициями ополченцев и штурмовавших их украинских войск всего-то 100–150 метров.
На Саур-Могиле мы были в ясный солнечный день. Надо отметить, вид оттуда открывается удивительный. На юге видны населенные пункты уже на российской территории, а на западе хорошо просматриваются пригороды Донецка, не говоря уже о Шахтерске, Торезе и Снежном. Даже показалось: на юго-западе блеснуло Азовское море.
Ополченцы занимали позиции вокруг памятника, в то же время украинские военнослужащие сидели в соседних зданиях – хозяйственных постройках мемориала.
Примечательно, что Музей боевой техники, стоящий у центральной лестницы, практически не пострадал. Досталось только тяжелому Т-10М, борт которого пробит в одном месте. Сама же лестница, вдоль которой шли доски с фамилиями погибших тут во время Великой Отечественной бойцов Красной армии, полностью уничтожена, впрочем, как и барельефы с именами.
От памятника солдату остался только сапог, пробитый в нескольких местах осколками и пулями. После того как упала стела, из ее фундамента образовалось своеобразное укрытие, которое и использовали ополченцы, когда вели оборону.
На всех позициях украинских войск за редким исключением невероятное количество упаковок от сухих пайков. Зеленого цвета – украинские, светло-коричневые – американские или немецкие. Много разбитых стеклянных банок, в которых хранилось сало. Еще верный признак того, что на позициях стояли украинские военные, – разбросанные зубные щетки, тюбики зубной пасты, одноразовые бритвы. На Саур-Могиле складывается впечатление, что украинские военные, штурмовавшие высоту, прямо по ходу боя наворачивали сухпайки и сало.
