В первую годовщину празднования Украиной нового Дня защитника Отечества — дня основания УПА, 14 октября — во время марша национал-экстремистов «Свободы» и «Правого сектора» по центру Киева прогремел взрыв. В этой новости — вся Украина, какой она стала спустя почти два года после Вильнюсского саммита.
Украинский кризис — это результат сознательной геополитической провокации: достаточно ретроспективно просмотреть его предысторию, чтобы убедиться, что проамериканские провокаторы из Восточной Европы (литовские в первую очередь) в 2013 году сознательно вели Брюссель к политическому взрыву на Украине и готовы были пожертвовать украинской государственностью, лишь бы навсегда оторвать Украину от России, сделав её частью «санитарного кордона» от русских.
«Россия с Украиной — всегда империя, Россия без Украины — всегда нет». Этот знаменитый геополитический императив польского эмигранта Збигнева Бжезинского, ставшего благодаря программе рекрутации перспективных молодых людей из восточно-европейских диаспор одним из самых влиятельных интеллектуалов в американском истеблишменте, всегда определял отношение американских и проамериканских «ястребов» к постсоветской Украине.
Именно в контексте учения Бжезинского группа стран-агентов влияния США в Европе восприняла в 2013 году проект Соглашения об ассоциации и зоне свободной торговли Украины с ЕС на Вильнюсском саммите «Восточного партнерства» 28 ноября 2013 года. Сближение Украины с Европейским союзом как вырывание Украины из сферы влияния России.
[quote align=»left»]
Взяли на испуг: Европа оставляет Киев без поддержки
[/quote]
По мере реализации этот проект вышел на новую стадию — превращение Украины в часть разделяющего Европу геополитического буфера и максимально враждебную по отношению к России страну.
Примечательно, что геополитический подход к ассоциации Украины с ЕС вплоть до самого Вильнюсского саммита не был общепринятым подходом всех стран ЕС. «Внутри Евросоюза есть два подхода к Украине. Один подход — геополитический: нужно Украину в любом случае включить в сферу влияния Европейского союза, пока есть шанс это сделать. В противном случае Украина может уйти назад в Россию, укрепить её, — говорил за месяц до Вильнюсского саммита известный немецкий политолог Александр Рар, — однако в Европе за последние 10 лет возобладала другая концепция, которую далеко не все понимают за пределами Европы, но которая более влиятельна, чем геополитическая. Это концепция ценностей».
Концепция ценностей в отношении Украины заключалась в том, что эта страна в рамках участия в «Восточном партнерстве» должна перенимать у себя европейские институты и практики, направленные на защиту прав человека, свободы слова и демократии.
Проведение европейских реформ называлось Брюсселем непременным условием подписания Соглашения об ассоциации и зоне свободной торговле, предлагался даже список конкретных мер по европеизации, которые должен принять Киев до Вильнюсского саммита — так называемый «список Фюле». В такой интерпретации не было геополитики и не было места противостоянию с Россией.
Однако с помощью председательства в Евросоюзе Литвы во второй половине 2013 года акценты ЕС удалось сместить с европейских ценностей на «геополитическую игру»: ко времени Вильнюсского саммита ассоциация с ЕС понималась всеми участниками процесса как «битва за Украину», которую ведет «Единая Европа» с Россией.
В такой трактовке евроассоциации Украины не было места ни европейским ценностям, ни диалогу с Россией. Поэтому под давлением Восточной Европы во главе с председателем Евросоюза — Литвой — Брюссель последовательно отказался от всех без исключения требований «списка Фюле».
[quote align=»right»]
Чем похожи Украина и Сирия?
[/quote]
Именно литовское руководство было наиболее радикально и последовательно в решимости отказаться от европейских ценностей, когда речь идёт о «сдерживании России»: на определенном этапе литовский Сейм даже противопоставил Литву всему остальному миру, отклонив проект резолюции, призывавшей украинского президента Виктора Януковича освободить из тюрьмы экс-премьера Юлию Тимошенко.
Что касается диалога с Россией, то на протяжении нескольких лет переговоров об ассоциации Украины с ЕС (особенно начиная с 2008 года, когда неотъемлемой составной частью будущего Соглашения об ассоциации стало создание зоны свободной торговли) главным требованием Москвы и к Киеву, и к Брюсселю было проведение трехсторонних переговоров ЕС, России и Украины по условиям ассоциации.
В первую очередь Москву волновала экономическая составляющая ассоциации: поскольку и Россия, и Украина входили в СНГ, а в прошлом были частью Советского Союза, переход Украины на европейские технические стандарты и регламенты разрушил бы межгосударственные производственные цепочки и остановил деятельность российско-украинских предприятий-смежников.
Кроме того, из-за льготных таможенных режимов в рамках СНГ после создания зоны свободной торговли Украины с ЕС российский рынок оказался бы заполнен дешевой европейской продукцией, что нанесло бы удар отечественным производителям и могло бы быть опасно для отечественных потребителей из-за отсутствия должного контроля на таможенной границе РФ.
Опять же, все европейские страны вовсе не были настроены категорически против трехсторонних переговоров России, Украины и ЕС и вообще сближения Украины с Европой при участии России.
«ЕС заявил, что соглашение об ассоциации и соглашение о свободной торговле совместимы с участием Украины в соглашении о свободной торговле СНГ, подчеркнув, что приостановление действия преференциальных торговых отношений между Украиной и Российской Федерацией было бы необоснованно», — говорилось в официальном заявлении Еврокомиссии лета 2014 года.
Со стороны России вовсе звучали предложения об «интеграции интеграций»: совмещение евразийской интеграции и сближения стран-участниц «Восточного партнерства» с ЕС. В начале 2014 года президент России Владимир Путин официально предложил создать зону свободной торговли Евразийского и Европейского союзов, начав для начала соответствующий экспертный диалог.
Ассоциация стран «Восточного партнерства» с ЕС в таком случае теряла свой конфликтный потенциал, Украине не надо было больше разрываться надвое и подвергаться риску гражданского конфликта между пророссийской и прозападной частью общества, а экономикам стран ЕС расширение зоны свободной торговли с Украины, Грузии и Молдавии на страны Евразийского экономического союза сулило колоссальные прибыли.
В конечном итоге запуск процесса «интеграции интеграций» мог бы привести к созданию той самой Большой Европы. От Лиссабона до Владивостока. Однако именно этого в первую очередь не могла допустить восточно-европейская «буферная зона», призванная отделять Россию от остальной Европы, укрепляя в Евросоюзе позиции США.
Поэтому диалог с Россией по поводу Украины был представлен ими как нечто заведомо невозможное, а украинский вопрос был превращен в инструмент окончательного разделения Европы. Сама Украина, её благополучие и стабильность при этом сознательно и хладнокровно были принесены в жертву геополитике.
[quote align=»left»]
Нормандская четверка сливает единоукраину, потому что восток и запад вместе не соединить
[/quote]
Достаточно оценить риторику первых лиц Литвы в 2013 году — «битва за Украину», «геополитическая игра» — чтобы убедиться, что тогдашняя страна-председатель ЕС провоцировала европейских союзников и Россию на прямой конфликт из-за Украины.
Провокациями были откровенно русофобские выступления президента Д.Грибаускайте и главы МИД Литвы Л.Линкявичюса, демонизировавшие Россию в глазах европейцев, превращавшие её в чистом виде в «империю зла», из лап которой надо любой ценой вырвать Украину; ультиматумы украинскому лидеру Виктору Януковичу, от которого во время посещения Вильнюса требовали либо подписывать Соглашение об ассоциации с ЕС в той редакции, какую дают, либо идти и вступать в Таможенный союз.
Подобная риторика, навязанная к Вильнюсскому саммиту всему ЕС, спровоцировала активизацию антироссийских настроений в украинском обществе, вывела на авансцену украинской политической жизни ультраправых националистов, придала в глазах украинцев подписанию договора с ЕС характер цивилизационного выбора между Россией и Европой.
Поэтому одной попытки украинского руководства поторговаться об условиях ассоциации с ЕС оказалось достаточно, чтобы вывести десятки тысяч граждан Украины на Евромайдан, с самого начала принявший антироссийский характер. Самую бурную поддержку Евромайдан в Киеве вызвал у стран Восточной Европы — именно из-за антироссийского подтекста требований «европейского выбора».
В дальнейшем антироссийский подтекст движения за евроинтеграцию и всё большее участие в столичных протестах национал-экстремистов, сыгравших главную роль в деле свержения президента Януковича, спровоцировали ответную реакцию восточных и южных регионов Украины.
В итоге дело дошло до гражданской войны на Донбассе, нескольких тысяч убитых и сотен тысяч беженцев. Украинская государственность вступила в фазу тяжелейшего кризиса, а украинская экономика пережила самое большое в мире падение.
Таким оказался итог грандиозной провокации с «геополитической игрой» на отрыв Украины от России с помощью подписания Соглашения об ассоциации Украины с ЕС.
Этот итог в полной мере соответствует поставленной перед провокаторами сверхзадаче: разделению Европы, отделению от неё России. Новая Украина после победы «революции достоинства» — это полноценная часть «санитарного кордона», незаживающая рана в центре континента, которой искусственно не дают затянуться. Несмотря на формальный провал Вильнюсского саммита, лучшего варианта развития событий для взорвавших эту страну провокаторов и представить было нельзя.
Автор:
