Влиятельное и респектабельное западное экономическое издание, выходящее в свет более 100 лет, журнал The Economist рассчитал, что курс рубля по паритету покупательной способности недооценен сегодня… на 70%!
Например, стандартный «бигмак» (а точнее, совокупность продуктов, его составляющих) в США стоит $4,93, в то время как в России только $1,53. Это показывает, что рубль недооценен на 70%. Чтобы уравнять цены на основную реальную продуктовую корзину, доллар должен стоить лишь 23,12 рубля, уверены аналитики The Economist.
При этом самая переоцененная валюта мира — швейцарский франк, курс которого согласно «индексу бигмака», завышен на 30,7%. Завышенными оказались также курсы шведской (на 6,1%) и норвежской (на 5,8%) крон.
Казалось бы, ну и что? Если река не отмечена на карте — она ведь от этого не исчезнет! Картограф дрянь, понятно, но реке — не жарко, ни холодно…
Однако экономика — не география. Недооценка рубля, достигшая рекордных величин в 70% имеет два выхода:
— Или финансовая сфера подстроится под реальный сектор удорожанием рубля
— Или реальный сектор подстроится под финансовую сферу путём сжатия, «скукоживания».
В условиях свободных, нерегулируемых цен, рыночного ценообразования (которого нигде в мире, кроме РФ, нет) второй вариант гораздо вероятнее первого. Ведь по сути речь идёт о том, что у гражданина РФ по воле ФРС США и валютных махинаторов отбирают до 70% его реального заработка!
Вещица с мирового рынка, которая европейцу обойдётся в 30 единиц стоимости, для россиянина встанет в 100 единиц стоимости (такой вот непрямой налог!). Означает ли это обратную связь, то, что вещица с российского рынка в 30 единиц стоимости встанет европейцу в 100 единиц? Нет…
Наши производители подлаживаются под мировые цены (в чем их можно понять). Возьмём любой отечественный товар — ну, например, фуражную пшеницу (или нефть, без разницы). Зачем производителю продавать её за 30 единиц стоимости соплеменнику, если на мировом рынке она идёт за 100 единиц стоимости? Производитель, пользуясь дешевым трудом — не предоставит взамен дешевому труду дешевого товара. Товар будет подогнан под долларовые (мировые) цены, а труд людей — под рублёвые (заниженные на 70%) расценки…
Недооцененный труд, впадая в нищету, сократит закупки, это вызовет сокращение производства и торговли и таким образом, постепенно, дисбаланс будет выровнен. ЦБ РФ ведёт политику, в которой главное средство реагировать на провокации валютных спекулянтов — сжатие реального сектора в РФ, убийство индустрии.
Как можно было допустить регулирующим органом раздувание таких размеров спекулятивного пузыря, вынимающего из карманов россиян до 70% (!) их заработков в пользу финансовых паразитов?!
Почему не приняты никакие меры для фиксации обменных курсов, что это за «непротивление злу насилием», при которой бумажка ФРС в России стоит столько, сколько хочет ФРС, а не столько, сколько хочет Россия?
Что это за магазин такой, в котором покупатель заранее согласен с ЛЮБОЙ ценой, которую назначит продавец? Эти вопросы остаются без ответов…
Россия парадоксальным образом сочетает сильную политику со слабым и нелепым экономическим устройством. Интересно отметить, что в этой оценке едины и левопатриотическая оппозиция РФ, и ведущие западные аналитические издания, никоим образом не причастные ни к левым, ни к патриотам России.
[quote align=»right»]
Например, 11 января 2016, агентство Bloomberg назвало экономику России одной из десяти худших в мире. И, как мы понимаем из вышеприведенных данных анализа The Economist, заслуженно назвало. Монетарные власти, которые проморгали недооценку своей страны и валюты на 70% — достойны такой оценки. Такие «маши-растеряши» с дырявым карманом и вопиющей бесхозяйственностью — всегда будут в «рецессии» — хоть их золотом осыпь с ног до головы (что и случилось в период высоких цен на нефть).
Итог: Россия вошла в топ-10 худших экономик по версии Bloomberg. Рядом с нами такие «гиганты экономической мысли», как Бразилия, Греция, Эквадор. Западные аналитики трезвы — иначе они не смогли бы править миром. Они весьма трезво оценивают геополитические шаги Путина как сильные — смирив свою ненависть: враг, но умный враг!
Они так же трезво оценивают экономические реалии России — как маразм. Хоть им и выгоден безмерно экономический маразм России — однако кошку нельзя называть слоном, если хочешь сохранить адекватность и называть вещи своими именами.
Какая связь между ультраправым, буржуазным до мозга костей Blombergом и газетой «Советская Россия»? Вы будете смеяться, но оценки экономики одинаковы — в связи с очевидностью процесса!
В статье «Смещение эпицентра» Александра Фролова [ СР -17/02/2015] подчеркнуто: «Россия переживает некий новый этап общественно-политической эволюции. Специфика его в том, что сегодня в одной точке сошлись, с одной стороны, патриотический подъем, а с другой – финансово-экономический кризис, вызвавший впервые после дефолта-98 снижение уровня жизни… из опроса Делягина явствует, что если Путина в целом поддерживают 62% левопатриотов, то текущую экономическую политику правительства и Центробанка принимают только 9%, а 53% (т.е. 85% от числа поддерживающих) в ней разочарованы.
Это соотношение подтверждается и январским опросом на «Гайдпарке» об отношении к правительству. Из 2,4 тыс. ответивших 78% заявили, что выход из кризиса в нашей стране без смены правительства невозможен.
Перешедшая на сторону Путина патриотическая группа населения испытывает наиболее противоречивые чувства, пребывая сегодня в недоумении: как же так, как может государственное руководство быть патриотом во внешней политике и одновременно оставаться рыночным либералом в экономике?
…задача видится в том, чтобы разрешить противоречие между патриотической внешней политикой правящего режима и его же космополитической внутренней экономической политикой путем приведения внутренней политики в соответствие с внешней… председатель ФНПР Михаил Шмаков, заявил на сочинском съезде, что нынешний кризис – рукотворный, и ответственность за него должны понести неолибералы, засевшие в финансово-экономическом блоке правительства и Центробанке.
Нетрудно заметить, что в основе требований Шмакова лежит сложившийся за последние лет двадцать устойчивый стереотип: патриотизм и либерализм – «две вещи несовместные», как гений и злодейство. Или, перефразируя Киплинга, патриотизм есть патриотизм, а либерализм есть либерализм, и вместе им не сойтись. Либо ты патриот, либо либерал.
Поэтому сегодня, когда правящий режим превратился во внешней политике из космополита в патриота, многим представляется, что вследствие этого он должен автоматически перестать быть либералом, отказаться от либерально-рыночного экономического курса и соорудить нечто вроде «Нового курса» Рузвельта…
Патриотические политики и публицисты усматривают здесь некую «непоследовательность», аномалию и призывают Путина вернуться на путь истинный не только во внешней, но и во внутренней политике. Но разве они одни? Разве из анализа западных Blomberg и The Economist, буржуазных, влиятельных именно в «правой» среде — не вытекает ровным счетом того же самого?!
Вопрос смены экономического курса (однозначно оцениваемого как маразм и левопатриотами и западными буржуазными ведущими аналитиками) — это вопрос жизни и смерти для Путина. Мы бы за него так сильно не волновались (он нам не сват, не брат) — если бы вопрос его политического выживания не был неразрывно связан с выживанием России!
Нельзя, немыслимо, невозможно — противостоять врагу, бросить ему вызов, развернуть против него фронт — и при этом отдать ему в собственном тылу вопросы распределения материальных благ! Но Россия с её привычкой к невозможному пока делает это. Надолго ли её хватит — покажет время…
Автор: Вазген Авагян
