Предупреждения о том, что от германского 1933 года никто полностью не застрахован, — тогда нацизм пришел к власти в Берлине, а завтра, быть может, придет в другой мировой столице — периодически звучали и будут звучать.
«Люди, я любил вас, будьте бдительны», а равно «Еще плодоносить способно чрево, которое вынашивало гада».
Теперь с такими предупреждениями, касающимися собственной страны, выступил Барак Обама, до 2017 года занимавший пост президента США. Бывший американский лидер сообщил, что демократия в США находится под угрозой:
«Надо стремиться сохранить демократию, иначе все может быстро развалиться. Это произошло в Германии в 30-х годах. Несмотря на демократию Веймарской республики и многовековые культурные и научные достижения, появился Адольф Гитлер и 60 миллионов человек погибло».
Если Обама имел в виду, что демократия в США не вечна и политическое устройство страны может претерпеть самые неприятные болезненные изменения, то в таком общем виде пророчество не является в принципе невероятным.
Нельзя утверждать, что этого не может быть, потому что не может быть никогда, ибо давно сказано:
«Все великое земное
Разлетается, как дым.
Нынче жребий выпал Трое,
Завтра выпадет другим».
Правда, если бывший президент решил абстрактно порассуждать о бренности всего сущего, не вполне понятно, почему он вспомнил именно о Германии 30-х годов прошлого века и о рейхсканцлере Адольфе Гитлере.
Тут дело даже не в пресловутом законе Годвина, согласно которому, как только сравнение оппонента с Гитлером сделано, обсуждение считается завершенным, а сторона, прибегнувшая к этому аргументу, считается проигравшей.
Все равно сравнения с Гитлером постоянно звучат, да и сам закон Годвина — это не закон Ома, а всего лишь этикетное правило интернет-дискуссий. А такие правила существуют именно для того, чтобы их постоянно нарушать.
Но даже если сравнение с Гитлером позволительно, оно должно быть компетентным, а вот здесь Обама явно сплоховал.
Веймарская республика погибла и к власти пришел фюрер не потому, что ветром надуло, а потому, что все к тому шло начиная как минимум с 1918 года, когда Германия потерпела поражение в мировой войне.
Последующее можно описать как «идеальный шторм», когда все шары кладут в одну лузу.
Версальский мирный договор (о котором французский — не германский — военачальник, маршал Фош, сказал: «Это не мир, это перемирие на двадцать лет») писался под диктовку французского премьера Клемансо, который руководствовался принципом «боши заплатят за все». Принцип «гни, гни, не проломи» был Клемансо неизвестен.
В результате Германия претерпела гиперинфляцию, уничтожившую платежеспособный средний класс, нацистские (Мюнхен) и коммунистические (Гамбург) путчи, господство на улицах немецких городов вооруженных отрядов различных — от крайне правых до крайне левых — партий.
Веймарская конституция 1919 года — очень красивая на бумаге — никак не воспринималась немцами как священная скрижаль.
Скорее как символ версальского унижения. Культурная революция, наступившая после 1918 года, принесла много достижений, но у немецкого обывателя она ассоциировалась скорее с развратом и разложением.
Наконец, великая депрессия начала 30-х больнее всего ударила по Германии. За год с небольшим производство упало вдвое.
После этого трудно было ожидать чего-то сильно лучшего, чем приход к власти фюрера.
Как бы ни относиться к нынешним США, но для того, чтобы говорить об опасностях, подстерегающих «веймарскую» Америку, необходимо как минимум, чтобы США претерпевали унизительный диктат, подобный версальскому.
Чего нет, того нет.
Действительно, по сравнению с ситуацией двадцати- и даже пятнадцатилетней давности, когда американский диктат по отношению ко всему миру представлялся неодолимым, теперь наблюдаются некоторые сбои — имперское перенапряжение дает себя знать.
Но между ослабеванием американского диктата и Америкой как объектом внешнего (причем жесткого и унизительного) диктата разница довольно большая. Первое имеет место, о втором не слыхать даже в перспективе.
Характерно, что даже мечтатели, уже лет десять (если не больше) рассуждающие о крахе Америки, предвидят этот крах во внутренних настроениях, прежде всего экономических, а о грядущем американском диктаторе не говорят вообще, справедливо полагая, что всякому овощу свое время.
Пускай сперва настанет общий крах, который они уже много лет усердно пророчат, после чего вопрос о диктаторе и демократии решится сам собой.
Обама же исходит из того, что американская держава может быть вполне крепка, а диктатора вдруг внезапно ветром надует. Все, конечно, может быть, но в общем предупреждение не очень убедительное.
При этом, правда, следует отметить беспрецедентность явления Обамы в роли Кассандры. До сих пор бывшие президенты США в своих публичных речах придерживались довольно строгой самоцензуры.
Заявить о своем преемнике, что он может оказаться на линии Гитлера, — такого американская история еще не знала. Обвинять действующего президента во всех смертных грехах — это бывало, но прежде для этого дела использовались люди более низкого звания.
Журналисты, бизнесмены, политические активисты, но никак не президенты. Заметим, что в США «президент» есть понятие пожизненное, что, в частности, предполагает определенный уровень лояльности отставника по отношению к президенту действующему.
Впрочем, если Обама считает, что в «веймарской» Америке на календаре сейчас 1932 год, то, конечно, он может и не считаться с прежними правилами и приличиями.
Автор:
