Как президент Украины Петр Порошенко умудрился ввести санкции против граждан собственной страны и зачем он создает «черные списки» руководителей российских СМИ? Почему Киев боится пускать иностранных журналистов на Украину? На эти и другие вопросы ответил главный редактор журнала «Русский репортер» Виталий Лейбин.
— Господин Порошенко своим указом ввел санкции в отношении вас и еще 16 руководителей российских издательств. Как-то отразился этот шаг на вашей работе?
— Драматизировать его, в том числе из-за этих санкций, конечно, не стоит. Хотя в действительности работать станет проблематичней. Как репортер, я часто бывал на Украине, в том числе на Донбассе, у меня там много друзей, придерживающихся совершенно разных общественных позиций.
Журналист старается быть объективным, его задача — не односторонний взгляд, не политическая ангажированность, а, в некотором смысле, фотографический снимок реальности. Я иногда мог проехать туда, куда не могли российские журналисты с российскими паспортами попасть. Это было для меня важно.
Несмотря на то, что фигуры довольно известные публично высказывают свой взгляд на существующий порядок вещей, прекрасное заключение состоит в том, что они, во-первых, не препятствовали ранее моей деятельности, во-вторых, не сообразили, что у меня может быть не российское гражданство.
— Все-таки средства массовой информации — это зеркало или увеличительное стекло? Журналистика должна быть просто «голой правдой», без нравоучительных порывов?
— Мне кажется, что у средств массовой информации должно быть и то и другое. Действительно, пресса во всех странах — инструмент агитации и пропаганды, это так. И все же нельзя, невозможно — без свободной прессы. То есть свободной в каком смысле: нейтральной, которая бы работала больше на интересы читателя, чем на интересы партии и рекламодателя.
Одна сторона вопроса — деньги рекламодателя, средства для публикации твоего мнения. Гораздо более существенно другое: то, что не позволит тебя идентифицировать ни с одной из сторон острого конфликта. Понятно, что я человек из Донецка, и, безусловно, мне больно, когда бомбят мой город.
[quote align=»left»]
Сражение за Украину: Запад попал под всесокрушающий русский молох
[/quote]
Но с точки зрения выполнения журналистской работы… Мои репортеры были и с той, и с иной стороны, они могли высказывать свою позицию. Я старался быть объективным. Конечно, это невозможно в принципе — соблюдать нейтралитет, без иллюзий. Мы хотя бы пытались.
— Идет ли речь о цензуре, как запретительном механизме времен недавних?
— Мне кажется, не только у Порошенко, но и у многих украинских бизнесменов и чиновников есть иллюзии, что все куплено в сфере средств массовой информации, поэтому они так ошибаются в своей публичной деятельности. Просто не верят, что бывает иначе. И вот этот националистический проект, который победил, глубоко основан на предположении о том, что агитацией, пропагандой можно переписывать историю, вообще изменять реальность.
— А возможно?
— Какую-то часть — наверное. Сила купленного слова от власть предержащих огромна. Но надеюсь, что не всесильна, и даже уверен в этом. Есть вещи, которые сильнее, чем агитация.
— Пустые желудки, плачущие от голода дети?..
— Не только. Есть вещи куда сильней пустых желудков. Они, конечно, в каждой душе заложены глубоко — историческая память, национальные ценности. Но иногда прорываются наружу — с 9 мая, Днем Победы, например.
— Но мы теперь поделились по национальному признаку как будто: вот они — русские, и вот они — украинцы. Дальше-то что?
— Я думаю, это как у Винни-Пуха: нельзя понять, что придет в голову неправильным пчелам. Невозможно найти логику в абсолютно дурацких действиях, вредных, в том числе, для них самих. Я даже был бы польщен, попав в этот «список 17», если бы не знал: для меня Россия и Украина — родина в одинаковой мере.
— Как сейчас живут простые люди на Украине и в республиках Донбасса? Как они себя чувствуют?
— Смотря какие классы. Я думаю, что общий уровень жизни сравним. Со стороны Донбасса, гривневый эквивалент зарплаты, пенсии такой же, но выплачивается в рублях по плохому курсу, цены чуть-чуть повыше, но резко ниже цены на ЖКХ и на другие вещи. И они не растут, как на Украине.
А лекарства? На Украине — безумный рост. Хотя и в ДНР на медикаменты цены тоже увеличиваются. Потому что самые дешевые лекарства все равно поставляются из Украины, а из России еще дороже.
Но с точки зрения того, где лицемерия меньше, больше ощущение поддержки, каких-то нормальностей, — конечно, на территории донецко-луганских республик жить полегче, потому что им себя предавать не приходилось ни разу.
[quote align=»right»]
Анатолий Вассерман: почему именно сейчас Савченко вернули на Украину
[/quote]
То есть, сначала ненавидишь Майдан, всю эту националистическую шушеру, а таких было большая часть Украины, а потом начинаешь их типа любить. Это морально сложный процесс. Или ты служил, работал в России, у тебя всегда были нормальные отношения, а теперь тебе говорят, что это страна-агрессор. С этим очень сложно жить.
Можно себя убедить, что это страна-агрессор, но тебе потом сложно будет психологически интегрироваться. В этом смысле донецко-луганским республикам жить лучше. Но, конечно, не среднему классу, который всегда рассчитывал на европейскую интеграцию, а сейчас эта надежда пропала. Европейская интеграция, к которой сейчас стремятся на Украине, в Донецкой и Луганской народных республиках, я думаю, сейчас вообще исключается.
На Украине сейчас идет сильный рост преступности в городах, фиксируется рост преступности и по статистике. У всей украинской элиты, к сожалению, огромное расхождение между своими и групповыми интересами и интересами страны и народа. Никогда это не совпадало, но сейчас — особенно.
У олигархов групповой интерес в том, чтобы сохранить капитал на Западе, равнение на западную элиту. А деловой интерес в том, чтобы была промышленность в стране, связи со всеми странами, в том числе и с Россией и т.д. И как только это вступает в противоречие, им приходится выбирать: интересы страны или интересы группы.
Автор:
