Однажды великие войны Йинхандзя пришли к Конфуцию
О, мудрейший Конфуций! — сказали они — мы хотим первично разместиться.Замечательно — ответил Конфуций — а что же вам мешает?
У нас очень много прогнившего риса — расстроенно заметили великие войны Йинхандзя — они составляют порядка 30% наших активов, а резерв, созданный под прогнивший рис по МСФО, достигает каких-то космических разрезов, — мы не можем снова сеять рис. Что нам делать?
Всё очень просто — ответил Конфуций, поправляя запонки Calvin Klein на своей сорочке Paul Smith, купленной на пятой авеню — вы приходите к мудрецам из Министерства Финансов Китайской Народной Республики, они выкупают у вас прогнивший рис по book value, заворачивают его в красивую бумажку и продают вам его обратно как облигацию с маленькой фиксированной доходностью по примерно той же цене с обязательством обратного выкупа через 10 лет
И что же это такое будет? — удивились войны Йинхандзя
Новое блюдо китайской кухни. Токсичные активы по-пекински называется — невозмутимо ответил Конфуций
Но это же наебалово инвестора! — воскликнули войны Йинхандзя
Так вы хотите всемогущего дракона Айпиоу вызвать или социалистические сопли дальше на кулак мотать? — без эмоций ответил Конфуций, меж делом проверяя почту на новеньком корпоративном Blackberry Bold, и продолжил — потом мы подобными вещами у себя на Волл-стрит аж с 1869-ого года занимаемся и ничего, держимся до сих пор.
Сегодня, мои маленькие любители инди-рока, я расскажу вам об ICBC, самом дорогом банке мира, о том, что скрыто за этим громким титулом и как к делу величия финансовых институтов Китайской Народной Республики приложились ушлые ребята с Волл-стрит.
Для начала напомню, что КНР — государство оригинально коммунистическое и до какого-то определенного времени такой вещи как банковский бизнес не приемлило в принципе, считало происками западных империалистов и вообще бякой. Потом был добрый дядя Дэн Сяопин (события Великой Культурной Революции мы опустим), Китай встал на путь добра и первого января 1984-ого года, когда султанат Брунеи праздновал независимость от Британского господства и когда простой советский человек смотрел Аллу Борисовну Пугачеву по первому и единственному каналу и уныло точил свой оливье, из ниоткуда возник банк, который через много-много лет станет самым большим, самым дорогим, да и вообще самым-самым банком мира.
В 2006-ом году ICBC провёл самое большое в мире публичное размещение, рекорд которого до сих пор не побит. Отличились Goldman Sachs, Dresdner Bank и American Express, причем Голдманс отличился особенно, сделав самую большую инвестицию за всё время своего существования, выкупив 5.75% акций теперь уже публичного китайского банка. В прочем, обо всех перепитиях размещения вы можете почитать на Википедии и сайте банка, я на этом заострять внимание не буду.
Крах Lehman Brothers и дальнейшие обвалы бирж по всему миру (мы запомним суровую осень, ага) делают ICBC самым дорогим банком глобально в первую очередь из-за сочетания китайского размаха, отточенной веками операционной модели классического банка и умения китайских бухгалтеров красиво рисовать отчетность. Тогда неожиданно выясняется, что не только Индустриальный и Коммерческий Банк Китая находится на первой строчке рейтинга, так и вторую с третьей строчкой занимают китайские финансовые институты. Мы все помним этот замечательный отчет с кругляшками от JP Morgan полугодичной давности, поэтому повторяться я не буду. Отмечу лишь, что согласно опубликованному надысь отчету Ernst & Young (рисерчем у меня этот копипаст Блумберга язык назвать не поворачивается) ICBC держит третье место в мире по капитализации, пропустив вперед такие всесторонне замечательные компании как PetroChina (первое место — угадайте с трех раз страну базирования компании) и Exxon (второе место, ах и увы).
Бухгалтера ICBC, несмотря на существенные отличия между китайским GAAP и IFRS, на удивление быстро лабают отчетность по международным стандартам, а всемирно обожаемый аудитор Ernst & Young (любимый нами в первую очередь за аудит уже упомянутого ныне покойного Lehman Brothers) на удивление быстро её заверяет. Я свои сомнения по поводу качества аудита выдвигать не буду, но вот со статьей в британской Guardian советую ознакомиться.
Сегодня я проанализирую годовые отчеты ICBC на отрезке 2005-2008, расскажу о том, как китайцы строят банковский бизнес, посравниваю ICBC с одним российским банком и кое-что еще расскажу о таком вкусном, полезном и питательном блюде как “токсичные активы по-пекински”. Присаживайтесь по-удобнее, раскуривайте папироску.
Дисклеймер: все цифры, которые я буду приводить в этом посте, даны в российских рублях (за исключением принт-скринов финансовой отчетности ICBC). Сделано это по двум причинам. Во-первых, для бенчмарка с российским банком. Во-вторых, для того, чтобы вы могли, поглядывая украдкой на эти цифры, побраузить сеть в поисках таких значений как ВВП нашей замечательной страны, капитализацией ММВБ и прочая. Ну просто чтобы представить себе масштаб трагедии. Иногда я буду приводить разные сравнения, но я всячески энкареджу вас самих искать интересные цифры и сравнивать их с показателями ICBC. Придумавшего самое смешное сравнение мы выведем в самое начало статьи. По всем аудиторским канонам конверсия осуществляется по курсу ЦБ РФ на 31-ое декабря указанного года. Все цифры, приведенные в моих расчетных таблицах, даны в миллионах рублей, цифры на слайдах даны в той размерности, которая указана в подзаголовке. И, да, сравнивать китайский банк мы будем, правильно, с великим и могучим Сберегательным Банком Российской Федерации.
Для начала взглянем на агрегированный и немного перегруппированный балансовый отчет ICBC. Триллионы рублей в абсолютном выражении пусть и далее будоражат ваши фантазии, я же перейду к структуре баланса.
Все основные допущения, которые я применяю при агрегации данных, приведены в статье о годовой отчетности Сбербанка. Перечислю основные:
— Наличные средства я объединяю со счетами в центральном банке и межбанковскими кредитами / корреспондентскими счетами, так как это самая ликвидная часть баланса, генерящая ко всему прочему не слишком большой доход (зависит от банка к банку, но в случае классического банка это именно так), и для целей анализа их вполне себе можно слить
— Сделки РЕПО, которые из-за своей значимости и особого эккаунтинга в китайском банковском учете выделаются в отдельную строку, я присовокупляю к кредитам выданным, так как substance over form и вообще мы тут МСФО смотрим
— Некий кэпшн инвестиции, о котором речь пойдет дальше, я сначала ставлю одной строчкой, а потом сливаю с ценными бумагами. В первом случае у нас снова работает принцип преобладания содержания над формой, так как по своей структуре это совершенно уникальный актив, во втором случае — объединение с прочими ценными бумагами (в случае ICBC — торговым портфелем) осуществляется, потому что инвестиции всё-таки имеют форму ценных бумаг. Повторюсь, объяснение сих пертурбаций ниже по тексту
— Рабочие активы — это все активы банка, которые генерят доход любого рода. Сюда железно входит кредитный портфель и портфель ценных бумаг, опционально входят наличные средства (я их не включаю) и никогда не входят основные средства
Цифры, как вы поняли, расставлены задом наперед, то есть от 2008-ого к 2005-ому (кто-то может сейчас схохмить, что Аарону Байдбергу привычнее писать как на иврите, справо налево, на что я вам отвечу: “А почему таки вы так думаете?”). Что мы здесь видим? Пиршество духа, прям таки. Большая наличная позиция для более эффективного управления риском ликвидности, таинственную графу инвестиции и практически полное отсутствие трейдинга, что мне, как банковскому аналитику, греет душу (вернее, грело при поверхностном анализе), — хоть кто-то занимается своим основным делом.
Чтобы понять, чем жив крупнейший китайский банк, как зарабатывает свой трудовой юань, глянем-ка на бенчмарк со Сбером.
Для плохо читающих по-английски — все цифры в миллиардах рублей. Смотрим на рабочие активы и понимаем, сколько нам еще нужно работать, чтобы быть такими же большими. Если говорить о сравнениях, то на рабочих активов у Сбербанка на конец 2008-ого года было на два триллиона рублей меньше, чем наличности у ICBC. Признайтесь, вам всё еще не страшно? В то же время отметим усердие Сбера и в два раза больший CAGR — на указанном временном интервале Сбер каждый год в среднем увеличивал свои рабочие активы на треть, когда ICBC делал это всего лишь на 18%.
Комментарий бухглатера: банк может создавать условно три типа дохода. К ним относятся
1. Процентный доход — основной доход коммерческого банка, доход от выданных кредитов
2. Комиссионный доход — доход, не имеющий подлежащего актива, который создается банком за оказание услуг. Это может быть как комиссия за РКО, так и комиссия за осуществление сделки слияния-поглащения. Сразу отмечу, что говорю я сейчас в терминах МСФО, в которых всякие комиссии, связанные непосредственно с кредитом, зашиваются в процентную ставку и ложатся именно на процентный доход, в отличие от российского учета, где всё сделано, как у нас любят — через жопу.
3. Прочий доход — вот тут может быть вообще что угодно. Начиная от дохода, полученного от трейдинга, кончая бумажным доходом от переоценки ценных бумаг, имеющихся в наличии.
С ростом активов, создающих процентный доход, явно выигрывает Сбер, не отступая от своей стратегии классического банка и чуть ли не удваивающий ежегодно свои процентные активы. Браво, Греф, браво, команда. ICBC на этом фоне выглядит как-то по-раздолбайски неинтересно.
Ну и теперь о головах. О тяжком наследии Сбера, неконтролируемой необоснованно здоровой филиальной сети, я уже кажется писал. А теперь посмотри по-внимательней. Для того, чтобы обслуживать в 7 раз большие рабочие активы китайцам требуется всего лишь в полтора раза больше сотрудников, чем Сбербанку. Я полагаю, в Центральном Аппарате эту печальную статистику знают лучше моего, поэтому не удивляйтесь, услышав о сокращениях в Сбербанке, — это давно назревшая необходимость.
За методологией расчета income я снова отправляю вас к своей статье о Сбере. Информация на графике по доходу на сотрудника конечно спорная, так как здесь не учитывается ни разницы инфляций, ни всех вещей, связанных с переводом из одной валюты в другую. Но несмотря на все допущения вывод очевиден — Сберу надо что-то делать со своей филиальной сетью. Ну и зарабатывать больше конечно же тоже надо.
Вы можете меня постараться ткнуть носом в тот факт, что Сбер — банк с социальными обязательствами. Ша — отвечу я вам, — будто бы у ICBC, государственного китайского банка, нет социальных обязательств. Кстати именно поэтому сравнение Сбера с Индустриальным и Коммерческим Банком Китая является наиболее apples to apples.
Оба банка имеют достаточно вкусную структуру фондирования — депозитную. У обоих этот показатель больше (или чуть-чуть меньше) единицы. Правда у ICBC он в два раза больше. Связано это, правда, с тем, что под кредитами выданными я понимаю именно кредиты выданные (форма над содержанием), хотя, конечно, стоило бы показать вам и альтернативный вариант расчета, где у Сбера и ICBC числа различаются не в два раза, на пару процентов.
Ну и теперь о кредитном плече. На сегодняшний момент плечи практически сравнялись, хотя изначально китайцы исповедовали гораздо более агрессивную стратегию. В прочем, опять-таки из-за методологии расчета китайское плечо могло бы быть в два раза больше, если применять немного другие допущения при анализе. О втором Базеле и достаточности капитала в Пекине явно ничего не слышали. Ну и действительно, чего им эти базельские рекомендации читать, Базель чай далеко, а деньги надо делать сегодня.
Сберовское расчетно-кассовое обслуживание дает о себе знать и вылезает даже в таких неожиданных местах как, например, в бенчмарке по соотношению комиссионного и процентного доходов. Что похвально. Так держать. Хотя, будь у меня данные, я бы всенепременнейше провел бы cost-benefit анализ филиальной сети нашего любимого российского банка в свете себестоимости этого самого пресловутого продукта “расчетно-кассовое” и вынес бы свой план оптимизации.
Поговорим о KPIs, которые используют инвестиционные банки для анализа своих младших братьев коммерческих банков. О loans to equity сказ уже заводился, вспомним об остальных двух — P/E и NIM, то есть стоимости к доходам (price to earnings) и чистой процентной марже (net interest margin). Сравнивать Сбер и ICBC по первому показателю я смысла не вижу по целому ряду причин. Технические причины описаны в статье на сайте Суперинвестор, где некто Аналайзмен дает отличное описание тонкостей коэффициента. Кстати очень четкое и внятное повествование, что большая редкость для наших интернетов. К тому же практически в каждом посте своего блога человек люто, бешено доставляет, практически как я, только без соплей. И вообще, если Аналайзмен — это фамилия, то мазл тов тебе, товарищ.
Дополнительно по техническим причинам: Р/Е необходимо дорабатывать напильником под каждую отрасль, особенно под бэнкинг, где earnings — штука очень и очень мало говорящая о перформансе банке, поэтому кучу P&L-ных статей оттуда надо исключать, парочку кастрировать и еще парочку корректирующих коэффициентов добавить. Короче, рихтовать и рихтовать earnings, причем для целей каждого бенчмарка рихтовочные процедуры разнятся в зависимости от банков, участвующих в исследовании.
По стратегическим причинам: в числителе у нас стоит что? Правильно, рыночная капитализация. Возможно много веков назад, когда деревья были большие, мужчины сами писали драйверы для устройств, а рынок представлял из себя чистую конкуренцию, возможно тогда капитализация хоть что-то отражала. Что отражает маркет кэп в текущих глобальных экономических условиях в целом и в условиях российской волатильности в частности, я не знаю. Возможно, о чем-то это число и говорит. Но явно не о том, о чем оно должно говорить для целей индикатора P/E (кстати, Аналайзмен, называть Р/Е мультипликатором не совсем корректно).
К вопросу о капитализации — быстренько пробежавшись по просторам интернетов было обнаружено, что Сбербанк до сих пор стоит дороже чем Citigroup, а Автоваз стоит дороже чем GM до момента делистинга. Выводы делайте сами.
Перейдем к чистой процентной марже. Сий замечательный коэффициент в общем виде говорит нам о том, какова маржа банка по основной деятельности (читай, кредитованию). И вот тут наш старый добрый Сбер делает китайцев аки тузик продукт резиновой промышленности Советского Союза. Считается NIM незамысловато: чистый процентный доход по МСФО (т.е. с включением комиссий, связанных с кредитом) относят к балансовой стоимости активов, создающих этот самый процентный доход. Идеологические разногласия (оставив за бортом стандарты учета) начинаются на уровне генерящих интерес активов. Со Сбером всё понятно, это мы уже разбирали, а вот у ICBC с этим есть непонятности.
Во-первых, банк сам считает себе чистую процентную маржу и выходит на еще более неутешительные результаты. Детальной методологии расчета не приводят, ну да хрен с вами. Похвально, конечно, подобное стремление к объективности, но показывать подобные цифры самому большому банку мира должно быть как-то стыдно, на мой взгляд. Не знаю, есть ли в Китае традиции самоубийства по поводу знаменательных косяков и прочих эпикфейлов, но это мог бы быть как раз тот случай.
Во-вторых, посмотрим на то, из чего у нас складывается чистый процентный доход. Цифр по физ и юрлицам за 2006-ой и 2005-ый нет, потому что банк в те славные годы эту информацию почему-то не раскрыл. Ну и ладно, нам всё равно это не очень интересно. Интересно другое: почему кредиты выданные создали, прости Г-ди, 1.3 триллиона рублей грязными, имея балансовую стоимость 19 триллионов рублей в 2008-ом, а financial investments — только 400 миллиардов с балансовой-то стоимостью практически 13 триллионов в том же 2008-ом (цифры за остальные года имеют примерно такую же пропорцию)? Ответ на этот и многие другие вопросы ниже по тексту. Пока мы только отметим себе, что китайский банк зарабатывает отнюдь не те деньги, которые он мог бы, и виной тому таинственная строчка FI в балансовом отчете.
Ну и о не так любимом инвестбанкирами, но всё равно полезном коэффициенте cost-to-income. ICBC видимо имеет какие-то KPIs, которые влияют на бонусы, по этому индикатору, потому что предлагают свою методологию расчета из которой кое-какие статьи они исключают.
Вообще канонически кост-ту-инкам — самый простой индикатор для расчета и его может рассчитать даже человек, к бухучету никакого отношения не имеющий. В случае с банком берутся операционные расходы, известные под псевдонимом Opex, и тупо делятся на агрегированный доход (сумма всех типов доходов, о которых выше, без коррекции на создание резерва на возможные потери). Резерв не включается, так как резерв на возможные потери меряет кредитный риск, а кост-ту-инкам призван измерять операционную эффективность.
Китайцы пошли другим путем. Ушло прищурив и без того узкие глазки, дети Мао сослались на огромные отчисления центробанку Китая, которые ложатся на операционные расходы, и отказались его включать в расчет индикатора. Ну фиг знает. При оценке операционной эффективности страна, в которой банк ведет свои операции, накладывает свои ограничения. Ко всему прочему, исключать из опекса этот тип расхода некорректно еще и потому, что российские банки часто вынуждены в опекс зашивать такие важные для нашей страны экспенсы как расходы на откатинг, саунинг с государственным эстеблишментом и прочий кладение-на-лапинг. Так что не обессудьте, мои желтолицые друзья, но я приведу два варианта расчета, — по вашей методологии и по общемировой. Хотя бы потому что по вашей методологии наш Сбер как-то уж совсем паршиво выглядит. Опять-таки всё из-за тех же over 9000 бранчей на просторах нашей необъятной Родины.
О кредитном портфеле. Ну во-первых, у ICBC он самый большой во всем мире. И тут уже не скроешься за изящными эссенциями на тему разностей подходов к оценке справедливой стоимости. Он тупо самый большой, и это надо принимать. Мало того, что он самый большой, за 2008-ой год ICBC его увеличил на 42% как по кредитам физлицам, так и по кредитам корпоративным клиентам. Сбер же мог бы в принципе выйти на те же показатели роста, был для этого весь потенциал, но помешал медный таз, припавший на российскую экономику с сентября месяца прошлого года. К чести Сбера, CAGRы у него всё-таки больше, но кроме поднятия ЧСВ у менеджмента, этот показатель к сожалению больше ничего сделать не может, — китайцы, силясь переориентировать свою экономику на внутренний спрос, не остановятся ни перед чем.
Слева снизу — сравнение совокупных кредитных портфелей. Можете поискать забавные суммы под этот слайд, посмеемся вместе.
Ну и справа снизу коэффициент резервирования кредитного портфеля. В том самом мире с высокими деревьями этот показатель должен говорить о кредитном качестве. Но, с одной стороны банки склонны занижать резервы и каждый год воевать с аудиторами за доли процента (как в случае с российскими банками), с другой стороны мы наталкиваемся на парадокс, приведший в свое время к шествующему бодрой походкой кризису, — создавать резервы под облигации с максимальными или около того рейтингами как-то не принято (и это прописано в соответствующем стандарте МСФО и это как раз случай китайских банков). Поэтому никаких аналитических значений процента неработающих ссуд я вам давать не буду, потому что в данном контексте они лишены смысла.
Банк конечно же приводит своё видение неработающих ссуд, но я не стал бы на него так полагаться. Во-первых, потому что обе таблички не относятся к проаудированной финансовой отчетности и даже мнения фирмы Ernst & Young на этот счет мы не имеем. Во-вторых, потому что в неработающие ссуды не включаются реструктурированные и рефинансированные ссуды, которых китайская финансовая система может себе позволить огромное количество из-за несметных богатств, накопленных за докризисный период и опять-таки из-за всё того же курса на переориентирование на внутренний спрос, который так рьяно проводят потомки детей Культурной Революции. В общем о качестве кредитного портфеля мне вам в разрезе именно этого раздела финансовой отчетности сказать нечего, да и не ключевая это проблема китайской экономики, если уж на то пошло.
Возвращаясь к структуре активов, мы вспомним, что депозиты составляли во все времена порядка 90% фондирования банка. Если Сбер обладает такой структурой и в этом плане является единственным банком в России с таким фондированием, то для китайского банковского сектора эта ситуация вполне заурядная и связана она с savings culture, которой испокон веков славится Китай. Я не востоковед и трактата по этому поводу не напишу, но советую погуглить либо поговорить со знакомым востоковедом, который расскажет вам много странных вещей. Например, если россиянин (да в общем-то и любой восточноевропеец) зарабатывает, скажем, 100 рублей в месяц, он потратит 40 рублей на краткосрочное потребление (типа еды и одежды) и еще рублей эдак 100, занимая 40 рублей к своему доходу, — на долгосрочное (типа плазменной панели или Форда Фокуса в кредит). Китаец, зарабатывающий 100 рублей, потратит 20 рублей на краткосрочное потребление (экономя даже на еде), а 80 рублей отнесет в банк или спрячет под матрас.
Сложно винить многострадальный народ СНГ и окрестностей за столь необдуманный подход к потреблению. Тут с одной стороны ментальные шаблоны работают, с другой — отсутствие уверенности в сохранности сбережений и полное недоверие к государственным институтам власти (в том числе и к институтам финансовым). Что ж, в китайской культуре ничего подобного нет, и именно поэтому китайские банки никогда не будут ломать голову над тем, где взять дешевой ликвидности.
Посмотрите на эти цифры. 35 триллионов рублей в депозитах, разбитых где-то поровну между депозитами физических лиц и депозитами корпоративных клиентов (примерно то же соотношение для срочных депозитов и депозитов до востребования). Подтвердить подобного рода миф сложно, но на уровне банковских легенд — каждый пятый депозитный доллар лежит на счете в китайском банке.
Ну и последнее, что хотелось бы покрыть перед самой вкуснятиной, — это собственно опекс и зарплаты. Вознаграждают служащих в ICBC не просто хорошо, а очень хорошо, причем как директоров, так и простых операционистов.
По среднему вознаграждению сотрудников ICBC перегнал Сбер еще в 2007-ом, а на конец 2008-ого средняя зарплата по банку составила 49.4 тысячи рублей на человека. Недурственно для Китайской Народной республики, согласитесь.
Ба, знакомые все лица. Голдманс, инвестировавший в первичное размещение китайского банка, тренирует его менеджмент, причем по таким интересным отраслям как, скажем, риск-менеджмент. Интересно, чему могут научить Голдмансы доверчивых китайских коллег? Покупать их CDS-ки и IRS-ы как универсальный страховочный инструмент? Или может быть скупать их безопасные, с высокими рейтингами ипотечные бумаги? Не хотите ипотеки? Пожалуйста, специально для китайского рынка, — американские муниципальные облигации, высший сорт. С точки риск-менеджмента — абсолютно безопасные бумаги.
Да, так оно и есть. Что же, я надеюсь, что после продажи оставшегося пакета в 4% акций Goldman Sachs не бросит своих китайских друзей в беде.
А теперь ответ на главный вопрос
Что же это за такая таинственная строка в балансовом отчете: Financial Investments? Что здесь содержится такого, что при справедливом расчете и реальных допущениях убивает распрекрасному банку ICBC все сравнительные индикаторы, доводя его до уровня какого-нибудь российского крэп-банка в шорт-листе ВЭБа на покупку из-за близкого банкротства?
Нихрена не понятно, согласитесь. Что делают на балансе у банка receivables? Почему такие космические суммы лежат в таких, казалось бы, безопасных статьях как “долговые инструменты, удерживаемые до погашения” и “финансовые активы, имеющиеся в наличии для продажи”? Вернее, что такие безопасные статьи делают в таком сомнительно кэпшне? И, самое главное, почему это барахло не создает дохода?
Давайте разбираться по порядку. Строчка (а) — receivables. Можете сноски мелким шрифтом не читать, я вам расскажу, о чем там.
Дело было в конце 90-ых. Пока наше правительство занималось полосканием террористических элементов в туалете, китайцы не теряли времени даром, а разгребали последствия краха т.н. азиатских тигров. Это было как примерно у нас в 98-ом году, только в масштабах целого региона с населением за миллиард человек. В процент неработающих ссуд Сбера нас сейчас часто тычут носом (напомню, это было порядка 40%), и в КНР тех времен ситуация была не лучше. Правда была ситуация, мягко говоря, сложнее, чем в России тех времен. Связано это было с практически полным отсутствием того, что в свободном мире принято называть банковским сектором. Т.е. банки конечно были, спору нет, и ворочали неплохими деньгами, только всякий юань, который уходил на кредитование чего бы то ни было, уходил туда в рамках квоты, спущенной госорганом Китая, по ставке, спущенной тем же госорганом, и с прочими параметрами, которые декларировал госорган. Если сравнивать банковскую отрасль с кровеносной системой экономики, то бэнкинг Китая представлял из себя искусственное сердце, которое работало от ручного помпового насоса, которым нужно было четко отбивать сердечные колебания. В общем, осознав масштаб трагедии, китайские власти решились и дали свободу банковсому сектору.
Первая проблема, с которой столкнулся освободившийся бэнкинг, были, как уже говорилось, нерабочие кредиты, с которыми надо было что-то делать. Был использован сферический конь в вакууме, придуманный безумными скандинавскими экономистами-теоретиками, — bad bank. Вернее, его шведская вариация, сокращенно именуемая АМС (Asset Management Company). Суть схемы была проста как сибирский валенок.
1. Под 4 банка, на которые приходилось более 90% активов всей системы, создавалось 4 АМС, в каждую из которых вливалось государственное фондирование.
2. Каждая АМС выкупала у своего банка его плохие кредиты. Чтобы было понятней, что такое плохой кредит, — это кредит вставшего, морально устаревшего завода, который нереален к взысканию, а залоговое имущество по которому самортизировалось уже процентов эдак на 95% и даром никому не нужно. Плохие кредиты выкупались сразу и по балансовой стоимости, т.е. чтобы вас сейчас не запутывать, по сумме, которая не сильно отличалась от той, которая была выдана заводу. Но выкупались не просто так, не за наличные, а вместо них давались кое-какие ценные бумажки.
3. Далее каждая АМС делала следующий фокус. Полученные кредиты при помощи хитрых манипуляций, которым их обучили американские инвестиционные банки, магическим образом превращались в долговые обязательства этого самого АМС с очень низким интересом (разброс, в зависимости от года выкупа, от 1% до 2% годовых). Выплаты по интересу гарантировало правительство КНР через различные институты начиная с местного Минфина, кончая местным ЦБ.
4. Вот эта вот самая ценная бумага, эмитированная АМС, имеющая максимальный кредитный рейтинг (государственные гарантии по интересу, а вы что думали), и ложилась на баланс соответствующему банку.
5. Через 10-15 лет банк должен был махнуться с АМС обратно, — АМС отдавало банку на баланс говнокредиты, а банк гасил ценные бумаги. Всё, схема закрыта, все счастливы, все ликуют и прекрасные девушки и широкоплечие юноши танцуют рок-н-роллы.
Когда первый раунд подобных игр со здравым смыслом завершился, китайцы поняли, что им понравилось. Немного модифицировав схему (модификации, правда, напоминают китайские подделки iPhone), раззудись плечо, размахнись рука, китайцы принялись косить свои NPL-и как траву на сенокосе. Поэтому чтобы с экономить ваше время, сноска (i) — это личная АМС банка ICBC под неблагозвучным русскому уху названием Хуаронг (между прочим, былинный китайский герой, лучник и вообще молодец, несущий счастье китайскому народу аки птица Самрук — казахскому), все остальные сноски в подпункте (а) — это вариации на тему Хуаронга.
Собственно тут продолжения сносок и подпункт (b). Ладно, скажите вы, допустим порядка 40% financial investments — это тщательно спрятанные говнокредиты, но может быть в самом большом подпункте, подпункте (b), нас ожидают вкусные облигации передовых китайских компаний, которые генерят вкусный купон? Вынужден вас разочаровать, но это очередной сферический конь в вакууме по работе с проблемной задолженностью.
В какой-то момент китайцы поняли, что во-первых все плохие долги по схеме Хуаронга не спрячешь, а во-вторых, есть достаточно крупные компании, которые де-факто обанкротились, но настолько крупные, что хоть под каждую свой Хуаронг создавай. На помощь снова пришла западная инновационная мысль. Плохой долг китайского крупняка был конвертирован в долговые обязательства, по которым гарантом интереса (снова порядка 1-2%%) и принципала снова выступили китайские государственные финансовые институты. Т.е. те же яица, вид сбоку. Итого: 1.3 триллиона китайских юаней тоже причисляются к лику говнокредитов.
И у нас остался AFS. Я так понял, что внимательный читатель уже не тешит себя мыслью встертить приличный актив в груде этого вторсырья. И правильно делает, что не тешит. Потому что пункт (с) — это тот долг, который не удалось конвертировать в долговые обязательства, и который был конвертировал в equity. Либо это такие обязательства, которые под сурдинку конвертировали из торгового портфеля в AFS, чтобы глаз не мозолить. AFS, напомню, согласно IAS 39 переоценивается при продаже, что дает неограченный простор для раздувания баланса всяким крэпом. Немудрено, где вы еще встретите некотируемых облигаций на 430 миллиардов юаней и еще акций вне листинга на семь с половиной миллиарда юаней. Итого: еще 0.5 триллиона юаней отправляются в категорию сомнительных (читай, токсичных) активов.
Где же, спросите вы, резерв на возможные потери по этим активам? Всё там же. Госгарантии выданы — выдающийся кредитный рейтинг в вашем распоряжении, резерв можно создавать копеечный для отвода глаз.
Что мы имеем in the end of the day?
ICBC может быть сколь угодно эффективным банком, может хоть сутками напролет думать о новых концепциях риск-менеджмента и набираться опыта в данном деле у американских инвестбанкиров, может привлечь хоть все депозиты мира, но не может банк нормально функционировать, когда 32% его активов представляют из себя неработающие ссуды. Об этом, кстати, в далеком конце 90-ых пытался писать честный и неподкупный китайский Ernst & Young в аналитическом труде, где доступно рассказывалось, почему все пертурбации с АМС и конвертацией долга не избавят банковскую систему от проблемных кредитов, а всего лишь отсрочат трудности, создав часовую бомбу внутри китайской финансовой системы. Отчет куда-то таинственно исчез через пару суток после публикации, и больше о нем никто не вспомнил ни в самом Янге, ни среди китайских функционеров. Лишь западные экономисты в поисках решения проблемы плохих долгов наталкиваются порой на этот рисерч или упоминания о нем.
Это в общем-то всё, что я хочу сказать о китайской финансовой системе.
Пост Скриптум
Я думал сделать серию исследований китайских банков, но поковырявшись в отчетности, попадал везде на один и тот же Хуаронг-сценарий. Ко всему прочему, концентрация в банковском секторе КНР до сих пор очень высока и достаточно изучить четыре-пять крупнейших банков, чтобы покрыть 90% активов всей системы. Поэтому я затею посчитал бессмысленной.
Сейчас западный инвестор снимает сливки с китайского бэнкинга — на Шанхайской и Гонконгской биржах финансовый сектор в почете, маркет-мейкеры высвобождают застоявшуюся ликвидность на растущих рынках и видят китайские банки как один из самых лучших объектов для инвестиций. И читал парочку отчетов CSFB, Morgan Stanley и всё тех же набивших оскомину GS по китайскому бэнкингу. NPL-и по кредитному портфелю ребята изучают достаточно детально, смакуя их низкими уровнями на общемировом фоне, а вот глубже, в substance других активов не лезут. Я не знаю, делают ли они это из нежелания копаться в грязном белье Китайской Народной Республики, так и не постиранном после краха азиатских тигров, либо делают это нарочно. Но я точно знаю, что в capital markets research департаментах сидят неглупые ребята с АССА и CFA сертификациями, которыми отлично знают всю эту кухню. А если не знаю — всегда могут по внутреннему телефону своих коллег из айби набрать, те расскажут.
И самое главное — на 2010-ый назначены первые сделки по обратному выкупу плохих долгов у АМС. Как это отразится на китайском банковском секторе я не знаю, но допускаю, что с помощью ли, без помощи ли западных коллег китайские банкиры найдут способ спрятать последствия конца 90-ых поглубже в свои балансовые отчеты, если им захочется.
Вот такой вот рок-н-ролл.
