Я стою на священной земле Донбасса, которая оказалась и священной землей во времена бывшего Советского Союза. На вершине горы приблизительно на полдороги между Донецком и Луганском был воздвигнут памятный комплекс в честь героев Второй Мировой, победивших нацизм и фашизм.
Так называемая киевская «анти-террористическая операция» (АТО) – в ходе которой во всех грехах продолжают обвинять всё население Донбасса – перевернула буквально всё вверх ногами. В прошлом году киевские войска захватили Саур-могилу и разбомбили весь памятный комплекс. Силы ДНР и ЛНР отбили его, заплатив немалую цену, и теперь красно-бело-синий флаг сопротивления реет над ним, развеваясь на ветру.
Пока я карабкался на вершину, меня внезапно поразил ясный, наглядный образ текущей гражданской войны на Украине, миниатюрный марионеточный театр, борьба не на жизнь, а на смерть в ходе геополитической конфронтации холодной войны 2.0 между США и Россией.
Часто задаваемые вопросы ополченцу Новороссии
Одна из фигур памятника, олицетворяющая героя Второй Мировой, разрушена, но не уничтожена, оторванный торс словно пытается подняться с земли. Через семьдесят лет после победы над национал-фашизмом фигура была почти раздроблена на мелкие кусочки киевскими войсками, науськиваемыми и национал-фашистскими элементами, которых в войсках предостаточно. А пресыщенная Европа, отказываясь видеть то, что происходит в действительности на её восточных границах, снова ничего не замечает.
На вершине я наконец-то смог осознать полные географические перспективы сражения прошлого лета. В отдалении, обратившись лицом на северо-восток, располагались отряды лидера фашистского Правого Сектора Дмитро Яроша. Россия – справа.
Дебальцевский «котел» – на самом деле три котла, где киевские войска были окружены, подавлены и разбиты сопротивлением, – находится немного северо-западнее, в 40 километрах. Жители Донецка говорят, что за время осады с киевской стороны погибло, по меньшей мере, 10 000 человек.
«Дети, прячущиеся в подвалах»
Саур-могила представляет собой великую военную победу Донбасса. Но для обычного человека большее значение имеет гуманитарная ситуация, а она остаётся мрачной. Главный травматолог Донецкого госпиталя уверял меня, что помощи ни Красного Креста, ни «международного сообщества» в город не поступало.
В конце-то концов, для всех корпоративно-лощёных персонажей от Вашингтона до Брюсселя все в Донбассе «терра-ристы», в соответствии с киевским сценарием, импортированным прямиком из эры «Дабья»* под контролем неоконов.
Ох, какой цивилизованный «Запад» – не желающий ничему учиться у истории – скорее будет прислушиваться и олигархическому гопаку в Киеве в стиле «пауки в банке», который в эти оруэлловские времена звучит пародией на «демократию».
Тринадцать антихристов украинского фашизма
Что ж, вот как олигарх, теоретически несущий за всё это ответственность (на самом деле, не он, а ЦРУ и Госдепартамент), Петро Порошенко, обещает обойтись со всем населением Донбасса: «Наши дети будут хоть в школы и детские сады, а их дети будут прятаться в подвалах!».
И это от «руководителя» (несостоявшегося) государства, которое надеется стать членом ЕС, – кстати, вполне предсказуемо ЕС делает вид, что его это не касается.
А потому, тоже вполне предсказуемо, «прячущихся в подвалах» уже более чем достаточно – именно это я видел в Донецке – от домов ветеранов, превращённых в центры для беженцев, до бомбоубежищ советских времён, с советскими же иллюстрациями на стенах. Целые семьи, пожилые люди боятся выходить оттуда даже днём, как и десятки травмированных малышей, детишек и подростков.
По словам работающего в Москве Искандера Султана, координатора объединения добровольческих групп, возможно, за прошлый год Донбасс покинули до 2 миллионов беженцев; сравните с Пакистаном в начале 2000-х, когда там было 4 миллиона афганских беженцев, спасавшихся от Талибана.
Для тех, кто предпочёл остаться, особенно пожилых, по крайней мере выплата пенсий – замороженная Киевом – будет восстановлена обеими республиками (в их парламенте 60 депутатов, 30 от Донецка и 30 от Луганска, они работают в тесном сотрудничестве).
Глядя из Донецка, просто поражает бедственное положение очень многих семей рабочих или мещан, похожих на обычные семьи в Манчестере, Лилле, Болонье или Валенсии, согнанных с насиженных мест войной чужими руками, которой они никогда не хотели, обвиняемых во всём, как «терра-ристы», подвергающихся угрозам фашистов о депортации и полностью игнорируемых «цивилизованным» Западом, – как поражает и космическая надменность и невежественность «цивилизованной» болтовни, согласно которой на Украине есть только хорошие парни/демократы в Киеве против плохих парней/мятежников, дистанционно управляемых «дьявольской» Россией.
«Цивилизованная» горстка не знает этого, поскольку корпоративным западным СМИ не позволено их информировать. Но в Донецке, например, идут обширные дебаты о возможном будущем Донбасса. Некоторые предпочитают полностью автономный регион в составе Украины (хотя снова, минутой позже, отмечают, что после одесской резни в мае прошлого года и того, что киевская «хунта» обращается с ними, как с террористами, этого никогда не будет).
Другие предпочитают независимое государство (хотя признают, что заинтересованные лица с «Запада» никогда этого не допустят). А некоторые предпочитают стать частью России (признавая минуту спустя, что такое бремя Москва предпочла бы на себя не взваливать).
В то же время, главная задача – рутинная борьба за выживание. Приморка («посёлок у моря») на Азовском побережье Ростовской области – один из лагерей беженцев для восточных украинцев на российской территории, сейчас там 246 человек, в том числе 51 ребёнок, посещающий школу, и трое новорожденных. Большинство – старики, главным образом из Донецка, они не могут найти работу, но мечтают вернуться. Одна из семей даже сумела выбраться из дебальцевского котла.
Это место когда-то было детским летним лагерем, несколько лет он простоял закрытым. Он был вновь открыт по инициативе частного лица, Александра Добровольского, который продал свою квартиру, чтобы собрать деньги. Вначале Приморка приняла 1300 беженцев. Теперь же она, наконец, получила и муниципальное, и федеральное финансирование.
Одну из бродячих собак, блуждающих по очень чистому и хорошо ухоженному лагерю у самого моря, зовут Обамой. Ещё одна – «Яц». Была ещё собака с кличкой Порошенко. Умерла две недели назад.
Пепе Эскобар поехал в Донецк по приглашению немецкого медиа-проекта Europa Objektiv.
Автор: Пепе Эскобар