В основе всех претензий, которые США предъявляют России по сирийскому вопросу, заложено категорическое неприятие поддержки президента страны Башара Асада. На Западе, благодаря активной информационной кампании в течение всего конфликта, сложилось мнение о том, что Асад — ближневосточный диктатор, аналог Хусейна и Каддафи, на смену которому в результате народной революции должно прийти новое демократическое правительство. В результате вокруг сирийского конфликта в целом и Асада в частности сложилось несколько мифов, достойных того, чтобы их подробно разобрать.
Миф первый: Башар Асад — последний диктатор Ближнего Востока.
Это представление строится на том, что Башар Асад якобы получил свою власть де-факто по наследству от своего отца — Хафеза, т.е. не совсем демократическим путем.
После гибели старшего сына Хафеза Асада Басиля в 1994 году обучавшийся на тот момент в лондонской офтальмологической ординатуре Башар был срочно отозван домой, где окончил военную академию. Лишь обладая военным чином, он мог рассчитывать на ранг преемника своего отца. В июне 2000 года, после смерти отца, был проведен референдум об избрании Башара Асада главой страны, а в 2007 году — повторный референдум, по итогам которого его переизбрали на новый семилетний срок.
Вроде бы, все сходится: Башар Асад — единоличный глава страны, который избирался на два президентских срока при помощи референдума. Однако есть одно большое «но», и это — политическая культура.
В порыве «демократизации» Запад, и, в особенности, США, забывают от том, что, каждое общество имеет свои особенности, или вообще находится на другом этапе развития. Сирийское общество куда более патриархально, чем в любой стране Европы и Северной Америки. Модель демократии в том виде, в котором ее экспортирует Запад в страны Ближнего Востока, в таких обществах не приживается. Чаще всего дело оборачивается кровопролитной войной за власть. По ее итогам к власти приходит другой «диктатор», и все начинается заново. Ярким примером такого «построения демократии» стали события в других странах Ближнего Востока, которые не обошла стороной «арабская весна».
В Ливии, казалось бы, установилась дистиллированная диктатура во главе полковником Муаммаром Каддафи. Свержение режима в 2011 году прошло под аплодисменты мирового сообщества, превозносившего «борцов за свободу», которые ценой своих жизней, а также бомбардировок США и союзников, проложили дорогу демократии и светлому будущему.
Демократический путь развития оказался весьма специфичным. Через четыре года после «победы над тираном» в Ливии существуют сразу два правительства, которые воюют между собой за право представлять то, что осталось от Ливии, на международной арене, а вместе с ними — несколько крупных исламистских группировок, которые контролируют больше территорий, чем оба «правительства».
В числе этих банд — «Ансар аш-Шариа», «Аль-Каида в Магрибе», местное «Исламское государство» и другие. Похоже, это какая-то местная разновидность политического плюрализма, где роль политических партий выполняют группировки исламистов. Ко всему прочему прибавился огромный поток беженцев, одним из основных источников которого стала «свободная» Ливия. Каддафи, хотя и не обеспечивал в стране столь важный для Запада плюрализм мнений, тем не менее, был надежным заслон на пути всего, что вырвалось из ящика Пандоры после объявления «бесполетной зоны» над Ливией.
С уверенностью можно сказать, что если бы «умеренной оппозиции» удалось свергнуть Асада в самый тяжелый для него период конфликта — в 2012 году, то страну ждала бы участь Ливии с ее исламистским плюрализмом с поправкой на то, что ситуация была бы куда сложнее и запутаннее. В Сирии, ввиду ее поликонфессиональности, куда больше групп интересов, и, соответственно, сторон конфликта. Страна оказалась бы разодрана между джихадистами без призрачных шансов на возвращение к светскому пути развития.
В странах Персидского залива, которые поддерживают «умеренную сирийскую оппозицию», никакой демократии нет даже на бумаге – все они являются абсолютными монархиями, не уделяющими внимание правам человека, что, в общем-то, не мешает некоторым из них возглавлять соответствующие комитеты ООН.
Миф второй: «умеренная сирийская оппозиция» воюет против тирана Асада за демократию.
На основе этого мифа строится вся легитимизация «сирийской оппозиции», которая, по мнению Запада, сражается с тираном за установление в стране демократии западного типа.
Во-первых, «умеренная сирийская оппозиция» — это клише, которое используется СМИ для того, чтобы поддержать миф о нелегитимности власти Асада.
Во-вторых, ни одна из сирийских группировок в действительности не воюет за демократию. Это относится ко всем без исключения бандам, которые на картах расстановки сил обычно обозначаются как «сирийские повстанцы». За демократию не воюет ни «Свободная Сирийская Армия», ни «Исламский фронт», ни тем более «Джабхат ан-Нусра» и т.д. «Демократической» себя провозглашает только ССА, но делается это ради оружия, которое поставляется на деньги США.
Рядовые же боевики ее многочисленных бригад скорее радеют за «исламский эмират» в Сирии, который живет по законам шариата. Примерно таких же взглядов на будущее Сирии, только уже официально, придерживается «Исламский фронт» — крупнейшая в Сирии группировка «умеренных повстанцев». «Джабхат ан-Нусра», находящаяся под присягой «Аль-Каиде» в свою очередь, стремится построить Всемирный Халифат.
Основная ошибка «экспертов», которые представляют конфликт в Сирии как борьбу демократии против тирании в том, что они руководствуются глубоко идеологизированными представлениями о конфликтах, подобных сирийскому. Подобный подход можно сравнить с тем, что существовало в годы холодной войны. В ходе конфликтов в странах третьего мира как США, так и СССР провозглашали одну сторону противостояния борцами за социализм, а другую, соответственно, за западные ценности.
Мало кто обращал внимание на то, что политические силы в этих странах просто решали свои проблемы, прикрываясь политическими идеями своих покровителей. Абсурд доходил до того, что «борцами за демократию», по мнению американской элиты, становились даже афганские моджахеды.
В Сирии наблюдается схожая ситуация: разномастные боевики решают свои проблемы, а не борются за демократию. Отдельные заявления в поддержку «демократии» звучат лишь затем, чтобы получить оружие от США, — если для этого требовалось бы махать портретами Джастина Бибера вместо зелено-бело-черных революционных флагов, «повстанцы» сделали бы и это.
Ложное впечатление о сирийских «повстанцах» может сложиться из-за того, что они называют Асада не иначе как тираном. Но следует понимать, что в контексте исламской культуры «тираном» называют далеко не того правителя, который подавляет демократию. Значение, которое имеет это слово в арабском языке — правитель, который правит не по законам шариата, который подменяет его светскими законами. В таком значении его используют сирийские боевики, в очередной раз подчеркивая свою исламистскую направленность.
Не стоит сбрасывать со счетов и межконфессиональные сирийские распри. В стране проживают как мусульмане-сунниты (большинство населения страны), так и мусульмане-шииты, в том числе исмаилиты и алавиты, к числу которых принадлежит сам Асад, и, наконец, христиане. Для радикалов-исламистов религиозная принадлежность Асада категорически неприемлема: они не считают алавитов мусульманами, потому что это видоизменившийся под воздействием христианства и других религий шиитский исламский культ (кроме всего прочего, алавиты, например, празднуют Пасху).
Тем не менее Асад, несмотря на принадлежность к алавитам, старается не отдавать особых преференций своей общине. В правительстве Сирии присутствуют представители большинства конфессий, а большинство и вовсе составляют мусульмане-сунниты (к примеру, министр обороны страны). Все это опровергает еще один складывающийся прямо на наших глазах миф — якобы Асад воюет против мусульман-суннитов, а тот, кто его поддерживает, выступает против “1,5 миллиардов суннитов”.
Все ровно наоборот: сторонники Асада поддерживают законного президента страны – единственную светскую сторону в сирийском конфликте – против огромного сборища разномастных террористов.
Миф третий: бочковые бомбы.
В своей речи в Генассамблее ООН Обама назвал Башара Асада «тираном, который бомбит собственный народ». Ничего нового — подобные высказывания Обама позволял себе и ранее, используя уже приевшийся штамп про «собственный народ» — так американский лидер охарактеризовал собравшихся со всего света террористов, которые решили установить в Сирии законы шариата. Но нам интересен многократно тиражировавшийся в последнее время термин «бочковые бомбы». По мнению Обамы, это какое-то совершенно немыслимое оружие, использование которого может позволить себе только самый кровожадный деспот.
Что же из себя представляют «бочковые бомбы»?
Почти с самого начала сирийского конфликта у Сирийской Арабской армии стали появляться проблемы с дорогостоящими авиационными боеприпасами — старые запасы быстро подошли к концу, а на новые средств не оставалось.
Да и само применение авиации было достаточно ограниченным – САА не могла позволить себе осуществлять массированные налеты на позиции боевиков по причине ограниченности в средствах и густонаселенности местности, где ведутся боевые действия.
Сирийцы стараются экономить авиационные боеприпасы и, как следствие, удары наносятся только по наиболее важным целям, например, по штабам исламистов. Однако, авиация может решить еще одну важную задачу — нанесение исламистам периодического урона, но на это сирийскому командованию с самого начала было жалко обычных бомб. Выход был найден местными умельцами.
Оказалось, что обычная бочка, заполненная под завязку взрывчаткой, выполняет подобные функции ничуть не хуже, чем произведенная на заводе авиационная бомба. Естественно, для доставки таких бомб на передовую самолет явно не подходит, поэтому используются все типы вертолетов, которые есть у Сирии — от Ми-8 до вертолетов морской авиации Ка-25.
Боевая машина буквально зависает над передовой исламистов, после чего сопровождающие выкатывают бочку, отправляя ее в свободное падение. В среднем в результате удачного попадания бочковой бомбы численность боевиков уменьшается на десяток, что считается достаточно неплохим показателем. Исламистам такие «подарки» с неба очень не нравятся, и потому они периодически инициируют медийные кампании о «варварском применении бочковых бомб».
Безусловно, жертвы среди гражданского населения есть, но не столь часто, как хотелось бы «умеренной оппозиции» и ее сторонникам на Западе. Бывали совершенно вопиющие случаи, как например инцидент в Алеппо, произошедший в апреле этого года — вокруг первоначально неразорвавшейся бочковой бомбы собралась толпа зевак, однако, через несколько минут бомба взорвалась, убив или ранив всех, кто решил проявить любопытство.
Но такие случаи единичны — эти бомбы сбрасываются не наугад, а при предварительном получении координат от наземных сил. Бочковые бомбы — не варварское оружие, а те же авиационные бомбы, только произведенные кустарным способом.
И самое главное — с началом регулярных бомбардировок исламистов российскими ВКС проблема “бочковых бомб” решается сама собой. В кустарных средствах борьбы с джихадистами уже нет нужды, когда в Латакии находятся Су-34 с КАБ-1500Л на борту.
Когда говорят про “бочковые бомбы Асада”, часто забывают, что подобные вооружения, созданные кустарным способом, применяются и другой стороной конфликта. В частности, среди боевиков широко распространено орудие, называющееся “Джаханнам”, оно стреляет начиненными взрывчаткой газовыми баллонами и при попадании вызывает серьезные разрушения. Часто от него страдают именно гражданские, т.к. боевики, действующие обычно в городской застройке и не будучи обученными артиллерийскому мастерству, стреляют куда попало.
При бомбардировках «Исламского государства» самолетами возглавляемой США коалиции также гибнут мирные жители, в том числе и дети. Счет жертв среди гражданских лиц за все время американской операции против ИГ идет на сотни. Авиаудары наносились в том числе и по тюрьмам, в которых содержались пленники исламистов. Но во время выступления на Генассамблее ООН Барак Обама почему-то решил опустить эти малозначимые подробности конфликта в Сирии.
Автор:
