Когда ему сказали: «к вам Ким», он сильно удивился. А когда увидел – и вовсе дар речи потерял. Хотя он же себе ее так и представлял. В смысле, их встречу.
Столько было разговоров. И вот, наконец, они встретились. Ему не пришлось ждать 12-го июня и лететь в Сингапур. Все случилось здесь и сейчас. Вашингтон. Белый дом. Овальный кабинет. Только он и Ким.
И это ему не мерещится. Но для верности – а кто его за это осудит – ему все же так хотелось ущипнуть. И не себя. Потому что вблизи фигура его визави казалась еще масштабней. Две противоположности. Две мировые величины. Две звезды. Две светлых повести. И это все о ней одной.
Когда ему сказали: «к вам Ким», он сильно удивился. А когда увидел, и вовсе дар речи потерял. Хотя он же себе ее так и представлял. В смысле, их встречу. Запросто – без всяких предисловий.
Потому что оба этого желали. Но как желал этого он. Как он мечтал сделать это так, а потом так и еще раз так. Но нет. Только в воображении. Потому что уже возраст, положение и Канье Уэст называет его «бро».
Тем не менее, в его президентской жизни, пожалуй, еще не было более приятных минут. Он впервые встретился с собеседником, превосходящим его по всем статьям, и ему это нравилось. Хотя, куда ему, Трампу, с его твитом против 100 миллионов подписчиков Ким Кардашьян в Instagram.
Это даже больше, чем у него избирателей. Да у нее все больше, чем у всех, с кем он конкурсы красоты проводил. И пусть лицом к лицу лица не увидать, но и не надо. И так есть на что посмотреть. Его улыбка на их совместном фото выглядит так, словно сейчас оттуда вылетела не птичка, а бес и сразу в ребро.
Глядя же на ее напряженный вид и не скажешь, что она отлично провела время. Может, и у нее это было впервые. Только ей это не понравилось. Она впервые снималась бесплатно. Но пришла же не за этим. А поговорить о реформах пенитенциарной системы.
«Ну, что ж, – подумал он, когда соглашался дать аудиенцию, еще не зная, что это не то, о чем он подумал, – это же самый подходящий напарник для разговора именно о пенитенциарной системе. С ее-то ре… формами».
А когда она объясняла, почему ее очень заботит судьба 62-летней Элис-Мари Джонсон, которая уже 22 года отбывает пожизненный срок за хранение наркотиков, у него в голове играл Том Джонс.
И между строк про «sexbomb, you’re a sexbomb» предательски мешала сосредоточиться обидная мыслишка: «хотела бы, чтоб помиловал, пришла бы в чем-нибудь более убедительном, а не в наглухо, словно в монастырь, закрытом черном одеянии».
Но взял себя в руки, а потом – смартфон и твитнул с удовольствием. «Сегодня у меня была великолепная встреча с Ким Кардашьян, поговорили о тюремных реформах и вынесении приговоров», – едва удержался он, чтобы не назвать свидание во всех смыслах «выдающимся». Этот эпитет, видимо, он приберег для другого Кима. Тоже ведь в каком-то смысле bomb.
Ему главное запомнить, что у того Ким – это не имя, а фамилия. Поэтому лучше все-таки обойтись без уменьшительно-ласкательных вариантов. Еще не так поймет.
Автор:
