То, что бюджет России страдает от низких цен на нефть, — вы это знаете (мол, снижаются доходы сырьевых компаний, которые являются главными налогоплательщиками в стране). Но на самом деле казна даже больше от дешевой нефти выигрывает! А вот это уже для вас новость.
«Да, всякий раз, как «черное золото» теряет в цене 1 доллар, бюджет недополучает доходов на 70 млрд. руб.,» — говорит директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин. — «Но известно, что, чем дешевле нефть, тем слабее рубль. Это вызвано тем, что наша валюта — сырьевая, она обеспечена нефтью и от нее зависит. Но правительство собирает налоги с нефтяников в рублях. Те платят их с долларовых продаж.»
«А прежде чем платить — переводят доллары в рубли. То есть чем слабее наша валюта, тем больше в рублях сырьевики сдают в бюджет — прибыль-то у них выросла! Хотя, если считать в долларах, выручка упала. Так вот, выгода от ослабления нашей валюты для бюджета втрое превышает потери от низкой цены нефти!» — делает вывод Пикин.
Но тогда непонятно, зачем эти танцы с бубнами вокруг «новых тяжелых времен»?
«Чиновники стремятся отвлечь внимание от собственных провалов,» — говорит Василий Колташов из Института глобализации и социальных движений. — «Рубль принялся дешеветь в январе, когда нефть и не думала падать в цене. Зато теперь так удобно вообще все беды списать на «черное золото»!»
«Дело в том, что ЦБ не может бесконечно позволять рублю падать,» — добавляет Пикин, — «ведь из-за этого разгоняется инфляция. Поэтому «здесь и сейчас» бюджет пока выигрывает, но чиновники беспокоятся, что будет потом.»
Трудно найти собрание экономистов, где бы ни произносилась речь примерно такого содержания:
«У нас были годы и годы, когда нефть стоила ого-го! Но где модернизация, где полное обновление экономики?»
Насчет «годы и годы» — это перебор. В конце 1990-х нефть стоила жалкие $13 — 15 за баррель, и так все 1980-е и 1990-е. Черту в $50 она пересекла в самом конце 2004 года. Достигнув пика в $133 за баррель летом 2008 года, она обвалилась до $46 (см. графику), потом медленно восстанавливалась.
Если отсечь годы с ценами ниже $100, лет настоящего изобилия наберется всего ничего — три года! Причем пресловутые «сытые нулевые» в число этих лет почти не попадают. Выходит, что мы ждем от нефти чудес, не вполне понимая, откуда чудеса возьмутся.
Но есть другое соображение. Как распределены нефтяные средства? В 2005 году, когда денег стало побольше и появился предмет для разговора, правительство с подачи тогдашнего министра финансов Кудрина придумало систему «цены отсечения».
Налоги с цены выше такого-то уровня шли в резервные фонды. Которые было решено хранить в иностранных ценных бумагах, чтобы «лишние» деньги в экономике не разгоняли инфляцию. Получается, что нефтяные средства оказались, во-первых, у самих добытчиков сырья, и они пустили их на модернизацию промыслов, на новые месторождения.
Во-вторых, деньги оказались у правительства в виде налогов, и оно истратило их на первостатейные социальные нужды. Ведь мы помним, в каком состоянии была страна до нефтяного бума. Повсюду — зияющие дыры, которые надо латать. И в-третьих, люди Кудрина спрятали оставшееся в резервных фондах, и до самого последнего времени трогать те средства запрещалось.
Но на развитие экономики средства могли бы тратиться более эффективно. И получается, что противники Кудрина — они сразу предлагали не замораживать деньги, а пустить их в развитие — были правы, а министр финансов ошибался…
Итого
Знание без знания
И напоследок об упущенных шансах. На днях на пресс-конференции депутат Госдумы Валентин Романов вновь говорил о том, что России нужно строить «экономику знаний», иначе все у нас рухнет.
Вообще подобную мантру исполняют уже лет десять. При этом редко кто удосуживается пояснить, а что это такое и как с помощью знаний зарабатывать деньги. Вероятно, мечтается о том, чтобы Россия породила своих Джобсов и Гейтсов. Но Китай, куда более богатый и не менее культурный, никого не породил. И вот почему. Чтобы появился Джобс, он должен вырасти в среде, где передовые идеи обсуждаются в столовой и в студенческом кампусе. Новая идея возьмется, только если о ней говорить. США — безусловно, центр таких идей. Россия попыталась, сделала «Сколково», проект получился таким, каким получился.
Есть два типа экономики знаний: индийский и англо-саксонский, — рассказывает директор Центра политологических исследований Финансового университета Павел Салин. — Индия взяла на себя офшорное программирование (когда талантливые инженеры трудятся на зарубежные компании).
США играют на пиаре, присваивают себе право программировать будущее, создавать технологии, которые меняют повседневную жизнь (Apple — яркий пример). Первый путь не подошел России, потому что у нас слишком много понтов, чтобы просто работать на дядю. Второй — потому что мало профессионалов.
И где вы тут видите коварное влияние барреля?
Автор:
