Международный валютный фонд решил включить юань в корзину резервных валют. Заявку на включение Китай подал в марте 2015 г., в августе МВФ сообщал, что откладывает решение о включении на год — до конца сентября 2016 г. И вот теперь МВФ объявил, что все-таки юань станет резервной валютой, но не сейчас, а с 1 октября 2016 г.
Учитывая жесткие финансовые условия, которые ставит МВФ всем своим «партнерам», появляется масса вопросов — какую цену заплатит или уже заплатил Китай? Как это отразится на экономических позициях КНР, США и России, а также чего ждет МВФ от Поднебесной к октябрю 2016 г.? На эти и другие вопросы ответил независимый экономист Александр Одинцов.
– Что дает Китаю юань, включенный в корзину резервных валют?
– Для Китая это важная победа как экономическая, так и политическая. Включение юаня как раз признает мощь китайского государства и мощь его реальной экономики. Почему юань имеет в мире высокий спрос? Потому что Китай сейчас стал мастерской мира, как в свое время была Англия или Америка, это дало как раз основание для того, чтобы включить юань в резервную корзину.
Очевидно, что это необходимо было сделать, но по разным причинам ядро МВФ эти процессы оттягивало, потому что особенность этого события в том, что Китай, несмотря на то, что он активно внедрен в процесс глобализации, все-таки проводит свою внутреннюю жесткую финансовую политику, которая не совсем совпадает с требованием МВФ.
«Фишка» Китая в том, что курс юаня является фиксированным, валютное регулирование в Китае является довольно жестким. Многие представители валютных мировых кругов говорят о том, что, да, шаг этот сделан, но то, чего они хотят, — чтобы Китай полностью открыл свои рынки для иностранных инвесторов и сделал свое финансовое законодательство полностью соответствующим рекомендациям МВФ — для Китая это сложная задача, потому что многое из того, что он делает и чего добился, сделано благодаря тому, что финансовые рынки Китая регулируются. Это позволяет создать в стране определенную стабильность.
Чего нам в России не хватает — если взять предложения академика Глазьева, то они соответствуют тому подходу, который имеет Китай.
– Вы говорите, что это открыть свои рынки и поменять финансовое законодательство – это для Китая сложная задача, но все-таки пойдет ли он навстречу?
– Это очень непростой момент. Я думаю, что Китай пойдет следующим образом: он будет усиливать свое влияние в мировой экономике, и вместе с тем он будет вести свою игру, потому что никто не откажется от юаня, ведь юань активно торгуется.
Китай заинтересован в инвестициях, конечно, и ему было бы интересно, чтобы инвестировали в китайские активы, но при этом он будет гнуть свою линию, потому что прекрасно понимает, что если он рынки свободно откроет — кончится это не очень хорошо. Ведь есть примеры – та же Япония, которая грохнулась в силу определенных причин. Поэтому китайцы не хотят идти по этому пути — они делают все очень грамотно.
– То есть это образец альтернативного поведения?
[quote align=»right»]
– Да, верно. То, что они предлагают — это альтернативная модель для всей будущей финансовой системы. Сейчас модель позволяет международным спекулянтам все рушить, что мы и наблюдаем.
У Китая позаимствованы элементы гибридной экономики — нечто среднее между рыночными принципами и плановыми принципами, которые они совершенно точно взяли у СССР. И это — одна из составляющих успеха.
– Кажется, что не только Китай хотел, чтобы его валюта стала резервной, но и МВФ хотел увидеть юань в своей корзине?
– Да, соглашусь. В настоящий момент все заинтересованы в этом, и это добавит стабильности, потому что нельзя игнорировать страну, которая является, по сути, мировой экономикой номер один. По мощи реальной экономики Китай уже выше, чем Америка.
Конечно, Америка по-прежнему технологический лидер, и у них эту нишу в ближайшее время сложно будет отнять. Несмотря на то, что Китай — промышленная мастерская, и они действительно многие технологии развивают, в том числе какие-то передовые — но все равно Америка пока в этом направлении не имеет равных себе. Я считаю, что американская экономика по-прежнему будет занимать лидирующую позицию, и не думаю, что ее Китай сможет вытеснить, хотя по мощи реальной экономики, повторюсь, Америку постепенно обходят.
– МВФ, выдавая кредиты, дает их на таких условиях, что финансовый суверенитет кредитуемого государства очень сильно страдает, если не сказать – исчезает. А Китай, по Вашим словам, работает, полностью сохраняя свой суверенитет. Можно ли сказать, что вопрос с Китаем меняет правила работы МВФ? Или это позволено только Китаю?
– Вы абсолютно верно подметили. Нужно понимать, что реформы, навязываемые МВФ – это, безусловно, потеря суверенитета. Так же и мы в свое время потеряли финансовый суверенитет и не имеем его до сих пор.
У нас политика Центробанка зависима довольно жестко, и об этом многие говорят, в том числе и Глазьев. А у Китая своя игра. А почему у него своя игра? Потому что в свое время американцам было выгодно сделать три вещи. Первая — превратить Россию в сырьевой карьер. Вторая — перевести свои производства с минимальными издержками в Китай. Третья задача — поубавить пыл своего внутреннего рабочего класса.
Американцы переместили производство в Китай и там решили эти задачи. Сейчас, правда, эта политика меняется – США возвращают свое производство, они поняли, что слишком много отдали Китаю. Но все равно у Америки с Китаем есть определенные внутренние отношения.
Поэтому у Китая будет своя игра, а все прочие страны, включая Россию, пока будут по-прежнему плясать по правилам МВФ — это совершенно точно. Просто МВФ, навязывая странам свои реформы, решает свои конкретные задачи подчинения всего мира. А Китай — это отдельная песня.
– А если возникнет какой-то конфликт?
– Если неожиданно возникнет конфликт, чего тоже нельзя исключать — тогда посмотрим, но пока у них есть определенное взаимодействие. Есть такой термин даже — «Чаймерика». Это говорит о том, что нити в экономике связаны друг с другом довольно сильно. Вы же понимаете, что китайцы покупают американские бумаги и снабжают Америку многими товарами, процесс идет взаимовыгодный. Опыт Китая показывает, как надо действовать — можно очень хорошо взаимодействовать с американцами, но именно по своим правилам.
В этом случае Россия как мировая держава тоже имеет права на особую оговорку в отношении себя. На самом деле, сейчас идет глобальный конфликт на эту тему, потому что у нас внутри возникают предпосылки, которые мешают развиваться. Если мы для себя путем определенных политических решений выторгуем особую оговорку о том, что мы все-таки свои рынки подрегулируем и рубль будем эмитировать, как нам нужно, а не как нужно мировой экономике — тогда у нас развитие пойдет.
Но это глобальный и внутренний конфликт. Глобальный потому, что затрагивает интересы всех мировых элит, а внутренний потому, что у нас есть противоречия между элитами, которые управляются с Запада, и суверенными элитами. У нас суверенные элиты пока слишком слабы, но президент делает какие-то шаги, и думаю, рано или поздно он что-нибудь пробьет для нас.
– Возвращаясь к юаню в корзине резервных валют – для экономики России, для Центробанка это хорошо или плохо? Какую роль это может сыграть для нас?
– Для ЦБ это хорошо, потому что он, вероятно, сможет какую-то часть своих активов разместить в юанях, будет удерживать свой процент. Кроме того, он будет страховаться от международных рисков и рисков конфликта с Западом.
То есть ЦБ сейчас нужно думать об этом, диверсифицировать свои активы — в этом смысле все позитивно. Для нас это вполне позитивно, учитывая, что мы для Китая партнер исторический, дружественный, скажем так. Эта дружественность, судя по всему, будет сохраняться. Поэтому я считаю, что это всячески будет способствовать развитию наших отношений.
[quote align=»right»]
– Юань включается в корзину с 1 октября 2016 г., а пока он не резервная валюта – может как-то влиять МВФ на Китай?
– Тут МВФ, конечно, какое-то определенное давление на Китай оказывает. Понятно, что они хотят более открытого рынка, чтобы их пустили на фондовый рынок, и будут от Китая этого добиваться. Но Китай будет это всячески оттягивать. Посмотрим, чем все это закончится, я думаю, что это будет постепенный процесс. Можно защищаться, если иметь мозги и политическую волю.
Китай, по сути, должен идти по пути максимальной либерализации рынков в соответствии с требованиями МВФ, но не все это приемлемо для него. Я думаю, что это будет взаимный процесс, но останавливать его не будут, потому что рынки китайские очень интересные. И Китаю интересно, чтобы на его рынки какие-то инвестиции попадали. Но Китаю интересны больше продуктивные, чем спекулятивные, инвестиции. А та сторона хочет, чтобы они были более спекулятивные. Видимо, что-то среднее будет возникать.
Автор: Алексей Половников
