Существует постоянно проявляемый в новостях экономической прессы ФЕТИШИЗМ, абсолютизирующий средства учета и подсчета в виде дензнаков и других бумажек. Пора бы с этим разобраться, внести ясность в мозги людей (хотя бы в нашем профессиональном сообществе) – и пояснить главное, стратегическое: махинации с условными знаками учета и контроля всегда были эффективным оружием расхитителей. В силу этого игры с условными знаками учета могут ухудшить, и серьёзно ухудшить экономическую ситуацию.
Но обратной связи тут нет. Ухудшить-то они могут, а улучшить – извините… Бумазейные игрища в стиле Набиуллиной и Юдаевой – это средство перераспределения имеющихся в наличии благ, но никак не средство явить новые блага…
Учет – он и есть учет. Любая бумага – средство учета, но не средство производства. Обрушить экономику играми с ключевой ставкой ЦБ, с денежной эмиссией – можно. Поднять обратно – нет.
Чтобы было понятно – спустимся на простой и наиболее демонстративный уровень агрохолдинга.
Единственный источник дохода аграриев (а поле – это идеальная маленькая модель страны) – урожай. То есть это наличие земли, обработка земли (с техникой или без), сбор урожая, его поедание или обмен. Естественно, в каждой бригаде полеводов есть свой учет. Представим его в виде амбарной книги, куда бригадир проставляет хрестоматийные «палочки»: кто работал, у кого прогул, у кого недоработка, у кого – переработка и т.п.
Амбарная книга не представляет из себя никакой самоценности. Она намертво привязана к полю, к полевым работам. Уберите поле – и учетная амбарная книга сгодится разве что только на растопку печи…
С помощью механизмов учета ведётся распределение урожая поля между теми, кто так или иначе с этим полем связан: владеет им, обрабатывал его, оказывал услуги обработчикам, охранял поле (армия!) и т.п.
Но, безусловно, в нашем примере полевые работы (как и наличие поля) – первичны, а все бумажные механизмы учета вторичны, они идут от полевых работ, а не наоборот. Учетную книгу можно вести по-разному: ставить взамен одной палочки 10 или 100 (инфляция), изрисовать её чёртиками и рожицами, вклеить туда дополнительные листы, вырвать оттуда листы и т.п. Но – какой бы художник не разрисовывал амбарную книгу – от его рисунков в амбаре благ больше не станет.
Учет должен быть приспособлен к обработке ресурса. А не наоборот, как у Набиуллиной с её теоретическим фетишизмом, когда обработка ресурса приспосабливается к условным значкам учета, когда повысить производство думают девальвацией рубля, играми вокруг учетной ставки и т.п.
Игры с учетным механизмом, оторванные от нужд обработки вполне конкретного реального (природно-инфраструктурного) ресурса – это игры шизофреников. Главная задача учетчика, счетовода – организовать полевые работы, а не сорвать их, дезорганизовав учет и через то демотивировав полеводов трудиться. Именно потому психически здоровый человек все бумажки подгоняет под нужды ресурсной обработки, а пытается ресурсную обработку свести к умозрительным схемам, нарисованным в амбарной книге учета…
Главный принцип тут: получение долей урожая полеводами должно максимально точно соответствовать их вкладу в повышение урожайности.
То есть не должно быть, как у Набиуллиной, когда работают в поле одни, а «палочки»-«трудодни» (с правом получения львиной доли урожая) – получают совсем другие люди. Об этом, как о воровской солидарности, говорить можно, а вот как об экономической политике – нельзя.
Существует железное экономическое правило: несправедливость при раздаче готовых, имеющихся в наличии благ («награждение непричастных, наказание невиновных») приводит к сокращению потенциальных, возможных в будущем благ. Причем уровень сокращения потенциала системы напрямую связан с уровнем несправедливости.
Учет – учитывает реальность, а не манипулирует ею. Если учет оторвался от реальности – тогда он превращается в инструмент разрушения деловой активности и деловой мотивации.
Для примера: допустим, человек не может себе купить квартиру. В переводе с русского языка на экономический язык эта фраза звучит так: «власть считает, что этот человек хреново работал». Наоборот, если человек купил себе пятикомнатную квартиру — в переводе с русского на экономический это означает: государство (власть) признаёт, что он зашибись, как работал, аж пот трудовой ошмётками с него летел… Логично? Почему у человека нет денег? — Плохо работал. Почему у человека много денег? — Хорошо работал. В нормальной-то системе это так. А теперь наложите на современные нам экономические отношения! То-то же…
Стране может многого не хватать – но когда стране не хватает денег (т.е. условных знаков, нулевых в себестоимости) – это предел маразма и некомпетентности. Нехватки бывают только в реальном мире. Нехватки в мире условных обозначений – с этим уже к психиатру!
Первую лекцию в курсе изучения экономики нужно начинать всегда словами: «Денежное обращение в стране организуется исходя из нужд обработки реальных ресурсов и для обслуживания технологических планов по улучшению ресурсопользования».
Учет имеет служебную, а не господствующую функцию: бумага отражает полевые работы, но не ведёт их!
Точно так же учет в амбарной книге бригадира полеводческой бригады организуется ради нужд обработки поля – а не ради безумной экономии при покупке семян, ресурсов, услуг поливальной установки и «сокращении ради экономии» прочих ТЕХНОЛОГИЧЕСКИ-НЕОБХОДИМЫХ КОМПОНЕНТОВ УРОЖАЯ.
[quote align=»right»]
Задача вовсе не в том, чтобы поставить в учетной книге побольше или поменьше палочек, ноликов и крестиков. Задача вырастить на конкретном поле максимально возможный урожай. Манипуляции же с отчетностью – являются мошенничеством, и бригадира полеводов за такое просто сажают.
Или, в лучшем случае, гонят в шею – если он с помощью «мер жёсткой экономии» добился, что поле не вспахано, не засеяно и не удобрено, а в засуху пересохло, потому что на воде он тоже экономил «палочки-трудодни» в книге учета…
Между тем весь экономический блок Правительства РФ очевидным образом сводит всю экономику России к обороту бумаг!
Страны с её ресурсами, как источника экономики, для них вообще не существует. У них есть только бумажки, которые они меняют на другие бумажки в той или иной пропорции, то затрудняя доступ к бумажкам, то облегчая его, то выбрасывая бумажки в «суверенные фонды», то наоборот, те же самые бумажки заманивая в качестве «иностранных инвестиций»…
Этот фетишизм, в котором все надежды на успех связаны с организацией документооборота (а не с организацией полевых работ) – тесно связан с РАЗРЕШИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМОЙ ресурсопользования, и потому вносит страшный разлад в реальные экономические процессы. Он влияет негативно. Но он не может повлиять позитивно – в обратную сторону поезда на этой узкоколейке не ходят.
Без подключения того, что я назвал ТЕХНОМИКОЙ, т.е. изучением технологических потребностей при организации обработки ресурсов, можно бумаг навалить много, или ни одной – и всё время попадёшь мимо кассы. Страна должна иметь и составить прежде всего, технологические представления – о том что, где, когда и как она будет обрабатывать из даров природы и героических предков. В планируемой технологической цепи нужно найти и устранить пробелы, выпавшие звенья, обнаружить и ликвидировать утечки (как механик изолирует утечку топлива или масла – инструментами, а не написанием отчета на бумаге).
Когда картина обработки, потребления и обмена с другими народами будет в целом ясна – приходит время включить учетный механизм в виде денег, чтобы стимулировать и мотивировать участников всех звеньев продуманной технологической цепи (от сырья до конечного продукта).
Можно ли иначе? Нет.
Если бочка дырявая – то сколько в неё не лей, всё зря будет: это к вопросу об увеличении денежной массы. И наоборот – дырявая бочка не наполнится от «экономии воды», если в неё перестанут лить воду. Это к вопросу о сжатии денежной массы. Есть только один способ наполнить дырявую бочку – вначале обнаружить и заткнуть в ней дыры, а потом начать наливать, сколько потребуется. Не больше и не меньше, обратите внимание, а сколько потребуется.
В конце ХХ века наши экономисты (большая часть которых на заводах и в поле никогда в жизни не была) – свихнулись. Необыкновенная разветвлённая сложность разделения труда во времена нашей юности создавала иллюзию чудесного возникновения продукта – откуда в экономическую науку и проник нелепый термин «экономическое чудо»…
Я не берусь рассматривать библейские экономические чудеса – типа кормления евреев манной кашей прямо с неба или насыщения многих тысяч пятью хлебами и двумя рыбами… Это вне сферы моей компетенции.
А вот без вмешательства Бога – тут уж скажу, как экономист с большой, в том числе и производственной, практикой – экономических чудес не бывает. Экономика – это рекомбинированнная трудом масса материи, полностью подчинённая законам сохранения вещества и энергии. Её составляют материальные предметы, сделанные из материального сырья, обработанного материальными инструментами.
ПОТОМ это всё, конечно, учитывается в условных, умозрительных единицах, но если исходник пропал – условные единицы становятся бессмысленными и пустыми.
Никакими бумажными игрищами недобрая бабушка Набиуллина не может дать тех ресурсов, которых нет или отнять те, которые есть. Она может только сорвать обработку имеющихся ресурсов – чем она, собственно, и занимается.
И никто не занимается подсчитыванием образовавшейся из-за её манипуляций УПУЩЕННОЙ ПРИБЫЛИ бюджета страны, регионов, домохозяйств. Во сколько раз отсутствие урожая больше «экономии» на организации посева?
Это, конечно, зависит от конкретной урожайности поля (сам-тридцать, сам-пятьдесят, или сам-десять), но в общем и целом прикинуть можно.
Мы ведь не бухгалтеры, а экономисты!
Автор: Вазген Авагян
