Поляки в качестве компромисса с Еврокомиссией предложат территорию Украины для размещения тех беженцев, которых надо было размещать в Польше. Только это будет уже не 7 тысяч, а тысяч 20, считает эксперт-международник Павел Рудяков.
Председатель Совета министров Польши Матеуш Моравецкий заявил о том, что в последние годы страна приняла у себя более 1,5 миллиона украинцев, из которых несколько десятков тысяч – переселенцы с территорий, охваченных войной.
Об этом он сказал во время совместной пресс-конференции с главой венгерского правительства Виктором Орбаном в Будапеште.
«Я подчеркнул на Европейском Совете и сегодня еще раз об этом скажу: страны Центральной Европы делают много для миграции, для ослабления напряжения на восточном фланге ЕС, ведь идет война России с Украиной, у нас очень много мигрантов и беженцев из Чечни, и мы очевидным образом уменьшаем напряжение в миграционной сфере», — заявил премьер Польши.
Эксперт-между директор Информационно-аналитического центра «Перспектива» Павел Рудяков рассказал в интервью РИА Новости Украина, что стоит за заявлениями польских чиновников о размещении беженцев из Украины и чем завершится противостояние Варшавы и Брюсселя.
В начале года оживилась полемика Варшавы с Брюсселем по поводу размещения на территории Польши нелегальных мигрантов из Африки и Ближнего Востока. Польский премьер-министр продолжает настаивать, что его страна уже приняла у себя больше миллиона украинских беженцев, поэтому не будет принимать размещать у себя нелегалов из Европы.
Что стоит за риторикой польских властей?
— Во-первых, мы не даем беженцев полякам, наши граждане — не беженцы там. Если исходить из официальной цифры, что наших людей там полтора миллиона, то беженцев из них даже одного процента не будет, там и половины процента не наберется.
В данном случае, поляки делают большие глаза и «включают дурачка», как это называют на базаре на Подоле: они называют беженцами украинских людей, в том числе, это сейчас подчеркнул уважаемый господин польский премьер, людей из Донбасса.
Но люди из Донбасса там тоже не являются беженцами, они являются теми, кто у нас называются переселенцами, или по международной классификации – временно перемещенными лицами.
Да, они приезжают туда на заработки, они работают там, они не являются беженцами, они не получают социальную помощь от польского правительства и т.д. Поэтому тут идет подмена понятий, на которую поляки сознательно идут.
Это – политика, польская политика в отношении нас. И наши граждане в данном случае являются просто фишкой на столе. Это политика, это игра между Варшавой и Брюсселем.
С другой стороны, во второй половине прошлого года оживились переговоры по поводу беженцев. И теперь Еврокомиссия начала процедурные вещи против поляков, против мадьяр и чехов. И эти вещи уже запущены.
Соответственно, поляки будут каким-то образом защищаться, отстаивать свою позицию. Отступать они, я так понимаю, не намерены.
Поэтому ширма, за которую они прячутся – это так называемые украинские беженцы, которые, еще раз повторю, беженцами не являются. Поляки прикрываются нами и будут продолжать это делать.
И чем это противостояние Варшавы и Брюсселя закончится?
— В результате, поскольку все это — ссора в семье, Брюссель с Варшавой помирятся каким-то образом. Поляки немножко снизят градус риторики, а Брюссель засчитает им каждого десятого украинца беженца и отстанет от них. Польша была обязана принять незначительное количество — 7 000 — нелегальных мигрантов из Ближнего Востока и Африки.
Но у поляков это принципиальная позиция – они не отступают и не отступят.
И вот когда они помирятся между собой, а я так думаю, что это точно произойдет в течение 2018 года, потому что это дело «печет и горит» — беженцев надо куда-то девать, тогда, я думаю, поляки предложат в качестве компромисса нашу территорию для размещения тех беженцев, которых надо было размещать у них.
Только это будет уже не 7 000, а тысяч 20 для разминки. И эти 20 тысяч нам предложат, предложат Павлу Климкину.
И Украина согласится?
— Климкин скажет: «да, мы давно ждем, мы давно готовимся, у нас не хватает рабочих рук, у нас некому читать ливанский язык, у нас некому в Академии наук работать в отделе Ближнего Востока, мы берем все 20 тысяч».
Главное, что Европейская комиссия за каждую голову даст денежек немножко. И мы это охотно возьмем и разместим. В 2018 году это будет одна из наших побед — размещение, считайте, почти европейцев.
Мы же с Европой братья или сестры, а эти нелегалы — почти европейцы, они там посидят полгода, эти все ребята, сирийцы и т. д., и их к нам пришлют. Я думаю, что к этому все идет и все придет. А все остальное – это риторика. То есть, все эти «украинские беженцы» в Польше – это все риторика.
Однако попытка разместить на территории Украины беженцев из Африки и Ближнего Востока может вызвать протесты радикалов. Помните, как это было в Яготине под Киевом, где планировалось разместить 200 нелегальных мигрантов?
Да, это история нашумевшая. И протесты, безусловно, будут. Это очень конфликто опасная история. Но наша центральная власть на это не реагирует. Ее не заботят эти вещи, она играет в свою игру и Климкин уже тянет свою волынку, и другие.
Опасность конфликтов не повлияет на решение. А конфликты будут. И на бытовом уровне — просто хождение вместе по улице в городе, и на уровне занятости. В Яготине эта история не закончилась добром. А тут будет еще один момент.
Какой именно?
— Если до этого дойдет (а мне кажется, что это реалистический сценарий, но пока только сценарий, только вероятность), Европа будет, особенно в первое время, давать деньги на каждого беженца, который будет размещаться в Украине.
И тогда получится, что у нас, скажем, в том же условном Яготине или в какой-нибудь Камянке, Белогородке, что угодно там берите, работающий человек получает 4 тысячи гривен, а неработающий ближневосточный беженец будет получать 15 тысяч в виде помощи.
Из них 5 тысяч будут красть наши чиновники в центре и на местах, а 10 он будет реально получать и ничего не делать. И плевать на нашего и нанимать нашего, чтобы тот ему пол мыл. А наш в это время будет работать.
И, соответственно, у населения это вызовет недовольство, потому что у любого населения это бы вызвало недовольство. И это вещи, которые надо было бы учитывать.
А, я так понимаю, что национальная власть в данном случае будет играть в совершенно другую игру, будет со всем соглашаться, да ее в общем-то и спрашивать никто особо не будет. Брюссель с Варшавой и с Берлином скажут, и наши сделают, как те скажут.
А насколько привлекательна Украина для беженцев?
— Наша страна непривлекательна, потому что мы – бедная страна. Мы не можем им платить ту социальную помощь, на которую они все рассчитывают.
В Германии, по-моему, минимальная помощь чуть ли не 800 евро, а средняя помощь переваливает за 1000-1200 евро. Это деньги, которые вполне позволяют в Германии, не ходя по ресторанам и не выезжая в Вену в оперу, как нам безвиз позволяет теперь, безбедно жить и не тужить.
В Польше чуть меньше платили бы, но тоже платили какие-то деньги, там зависит от стран Европы, там это определяется национальным законодательством сколько выплачивается. Мы не может все это позволить.
Мы в лучшем случае заплатим 1 500 грн, на которые нельзя прожить. Еще беженцы походят у нас по инстанциям и чиновники на всех уровнях у них украдут эти деньги. Наше государство не может платить, оно в общем само фактически живет на дотациях уже несколько лет.
Но Украина может стать для беженцев привлекательной, если на нашей территории за них будут платить немцы, Европа. Тогда этим мигрантам у нас ничего не надо делать, у нас можно еще приторговывать, приворовывать, прибандитствовать и тому подобное.
У нас нет порядка, а у немцев порядок есть, есть система правоохранительных органов, она работает и есть неписанные правила, хотя и там видят, что творится. Там ежедневно что-то происходит, просто не выходит наружу.
А Украина в этом смысле идеальна.
Мы – страна, в которой нет правоохранительных органов, в которой можно, получая немецкую социальную помощь, записаться в какую-то банду, можно создать организованные этнические группировки — сирийскую, ливанскую, афганскую — и «шалить».
Мы – территория, по которой уже проходит, насколько я знаю, 3-4 серьезных, а 2 так уж точно серьезных, транзитных маршрута героина в Европу, в том числе по территории Донбасса и неподконтрольных зон.
То есть, у нас в Украине есть чем заняться криминальным элементам — хватит на всех.
Поэтому мы, как территория, в которой можно «шалить», получая социальное пособие на существование, для тех, кто готов заниматься незаконной деятельностью весьма привлекательны.
Вероятно, в правительстве эти риски учитывают?
— Не знаю, мне кажется, что правительству нужно было бы 3 раза взвесить, 7 раз отмерить, для того, чтобы потом все-таки сказать: да, на определенных условиях, с оговорками, сначала пилотное количество, несколько сот человек можем попробовать принять, разместить и т.д.
Но еще раз повторяю, что нас никто об этом не будет спрашивать. Скажут: ребята, принимайте, вы же Европа. А мы же Европа, так мы и примем.
Какие у Брюсселя есть рычаги влияния на официальный Киев, чтобы тот согласился принять нелегальных мигрантов из Европы?
— На нас не нужно рычагов – нам нужно просто позвонить и сказать, и мы все сделаем — все рычаги уже у нас в организме. Достаточно сейчас произносить одно ключевое слово: «коррупция». Если не сделаешь, будут бороться с твоей коррупцией. Все, на этом мы падаем ниц и делаем все, что нам скажут, только не трогайте коррупцию.
Источник:
