Министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон высказался против полного разрыва отношений Соединенного Королевства и России.
При других обстоятельствах в его позиции можно было найти намек на сдержанность или на желание обозначить хоть какую-то возможность для конструктивного диалога, несмотря на истерику вокруг «дела Скрипаля».
Однако проблема в том, что Джонсону ничего конструктивного на самом деле не нужно. С умилительной откровенностью британский министр объяснил логику своего желания сохранить англо-российские контакты:
«Но это не значит, что все контакты должны быть прекращены, а все взаимодействие — остановлено, и я скажу вам почему. Я верю, что Великобританией, несмотря ни на что, многие в России восхищаются».
В этих словах главы британской дипломатии заключена вся суть того, каким образом английская политическая элита смотрит на мир вообще и конкретно на Россию.
Контакты на уровне рядовых граждан, дипломатические каналы, совместная работа НКО, народная дипломатия, культурный обмен, совместные научные проекты, туризм и другие формы нормального взаимодействия — все это для Великобритании не более чем инструменты, нужные для того, чтобы совершить простую, но невероятно эффективную двухходовку.
Шаг первый: добиться того, чтобы в другом обществе образовалось значимое число граждан, которые искренне восхищаются Англией, ее культурой, политикой и образом жизни. Шаг второй: превращение этих «восхищенных англофилов» в инструмент британского политического влияния.
В вышеизложенной схеме нет никакой конспирологии, а если кому-то кажется, что «восхищение» чужой цивилизацией не может быть использовано как мощнейший политический инструмент, то стоит напомнить, что величайшая катастрофа XX века — развал СССР — произошла явно не потому, что Союзу не хватило ракет или танков.
Конечно, основные причины стоит искать в плоскостях экономики и массового предательства советской политической элиты, но то, что постсоветское общество пошло по пути тотального саморазрушения, а не самореформирования, также связано с той железобетонной общественной уверенностью, что «на Западе все хорошо, на Западе знают, как надо».
Эта уверенность была результатом идеально эффективной многолетней работы американской и британской «мягкой силы». К сожалению, наша страна еще только начинает осваивать приемы современных форм «мягкой силы», но та болезненная и очень жесткая реакция, которую демонстрирует коллективный Запад в ответ на успехи телеканала RT или агентства Sputnik, показывает, насколько важна для наших оппонентов сфера «мягкой силы» и на что они готовы пойти, чтобы у России этой самой «силы» никогда не появилось.
Для того чтобы описать инструменты «мягкой силы», которыми пользуется Великобритания, в современных условиях не нужно прибегать к конспирологическим построениям, апеллировать к спецслужбам или политологам. В качестве авторитетного источника стоит использовать официальный (!) и очень дотошный 150-страничный отчет специального комитета британской палаты лордов, составленный в 2013-2014 годах и озаглавленный «Убеждение и сила в современном мире».
Этот документ был разработан «Комитетом по мягкой силе и британскому влиянию», в том числе с целью описания того, как именно должны использоваться и координироваться между собой все формы и элементы британской «мягкой силы».
Показательно, что в качестве знакового примера ее применения, совмещенного с угрозой «жесткой (то есть военной) силы», британские лорды приводят британское участие в сирийском кризисе. Что намекает на то, до какого состояния Великобритания хотела бы доводить жертв применения своих «мягких» инструментов воздействия.
В докладе палаты лордов перечислены и описаны следующие инструменты «мягкой силы»: дипломатия, программы гуманитарной помощи и благотворительности, «британские ценности», торговля с Великобританией, имидж Великобритании как очень богатой страны, туризм, британская система образования, научное сотрудничество, а также программы обучения английскому языку и даже английский спорт.
Отдельным пунктом выделен класс инструментов под названием «Культура, влияние, мягкая сила и доверие», и в него входят Британский совет, «культурные мероприятия» и «креативная индустрия» — то есть все, что связано с дизайном, брендингом, рекламой и так далее.
Так что, когда МИД России в качестве ответной меры, направленной против Королевства, «заблокировал» деятельность Британского совета в России, на самом деле произошла не столько «ликвидация возможностей россиян для культурного обмена и обучения английскому языку», сколько ликвидация присутствия в России одного из важнейших инструментов британской «мягкой силы».
Стоит подчеркнуть цитату из доклада, которая хорошо перекликается с позицией, высказанной Борисом Джонсоном:
«Глобальное влияние Соединенного Королевства опирается на его репутацию в качестве места высочайшего профессионализма, творчества и изобретательности, а также на статус мирового лидера в области финансов, права, науки, исследований, искусства и в сфере креативных индустрий». Эта репутация лидера, а также «высочайшего профессионализма, творчества и изобретательности» — и есть то самое «восхищение», о котором применительно ко «многим в России» говорил лидер британской дипломатии.
К счастью, сам Джонсон многое делает для того, чтобы радикально снизить эффективность британской «мягкой силы» и чтобы восхищение превратилось в презрение. Но не надо переоценивать его эффективность в этом благом деле.
Каждый раз, когда пользователи российского сегмента соцсетей взахлеб читают и распространяют англофильские конспирологические тексты очередного «модного» публициста, который пишет, что в Лондоне находится фактическая столица мира и там живет по-настоящему умная, аристократичная и всесильная элита, которая не чета «лапотным российским политикам», нужно знать: это создает в головах наших сограждан плацдармы для британской «мягкой силы».
Когда значительная часть Рунета и медиаполя в России заняты восхищенным обсуждением деталей празднования очередного юбилея, свадьбы или рождения ребенка в британской королевской семье, это значит, что мы буквально наблюдаем, как британская «мягкая сила» инсталлируется в мозг наших сограждан.
Тот факт, что в российских регионах можно найти больше болельщиков каких-то британских футбольных команд, чем местного клуба, значит, что по крайней мере в спортивном плане британская «мягкая сила» вынесла в одну калитку российских чиновников от спорта.
А то, что в России есть молодые люди, которых по-настоящему волнуют политические воззрения британского актера-русофоба Хью Лори и которые впервые задумались о смыслах, заложенных в «Войну и мир», только после просмотра мини-сериала BBC, стоит считать серьезной проблемой российской культуры и образовательной системы. Бесспорно, сейчас ситуация намного лучше, чем это было десять и тем более двдацать лет назад, но перед нами еще огромный фронт работы.
Все вышеизложенное ни в коем случае не означает, что есть необходимость в цензуре и запретах на потребление какого-то британского контента. Нет, это было бы самоубийственно. Запретный плод сладок, и СССР уже испытал на себе все минусы политики культурных запретов.
Для успешного противостояния британской, да и любой другой «мягкой силе» следует поднимать стандарты качества российской «мягкой силы» — так, чтобы она была конкурентноспособна хотя бы на российском рынке.
И это должно относиться ко всему — начиная от научно-образовательных программ и курсов и заканчивая спортивными соревнованиями и кинематографом. Это сложная задача, но если ее не решить, то мы рискуем оказаться в ситуации, в которой Борис Джонсон будет прав.
А это не только унизительно, но и обидно. Взять лучшее ото всех, сделать еще лучше, а потом удивить этим весь мир и заставить его влюбиться в Россию — это самый правильный ответ на любые вызовы антироссийской «мягкой силы».
Автор:
