Один либеральный блогер жаловался на свою деревенскую бабушку. У нее, по словам блогера, в жизни был неразрешимый вопрос, на который она не могла ответить: «Отчего бы не напечатать много денег и не раздать их всем, тогда и нуждающихся не будет?» Далее должно следовать дружное либеральное «ха-ха-ха!» с закрытием вопроса. Издевательское от Юры Шевчука – «прослезясь, напечатал рублей и раздал их народу…» — шутка юмора из той же серии.
Нельзя рубли печатать, и тем более раздавать. Нужно их не печатать, и тем более, никому не давать на руки, если уж имели глупость напечатать…
Когда денег в обороте не будет, и никто не сможет ни купить, ни продать ничего – тут-то (по учению либерализма) и жизнь хорошая начнётся…
Такого рода теории вытекают из полного непонимания жизни и анатомии финансового процесса – как впрочем и противоположные им бабушко-шевчуковские теории «слезящегося раздавания рублей».
Только сумасшедший возьмётся отрицать, что при разрегулированной с реальным сектором денежной эмиссии поток пустых, необеспеченных денег сметёт товары с магазинных полок – или вздует цены на товары до небывалых, астрономических величин.
Но давайте будем честны хотя бы в нашем узком кругу профессиональных экономистов: это же только часть правды! И ключевым в этой полуправде является вовсе не количество раздаваемых денег, а разрегулированность денежной массы с реальным сектором экономики, несогласованность спроса и предложения¸ заложенная в безответственное печатание денег самих по себе, без планов развития производств в реальном секторе и сферы услуг.
На самом деле вопрос, который деревенская бабушка задавала либеральному блогеру – далеко не такой глупый и праздный. «Почему не напечатают денег и нам не раздадут?»
Ведь точно известно, что за одинаковый труд оплата в разных странах разная. Реальная покупательная способность оплаты за одинаковый труд в разных странах – порой кратно различается. За один и тот же труд в стране 1 вы получаете лишь корочку хлеба, а в стране 2 – чуть ли не фургон хлеба (если мерить в хлебе).
Что это за экономические чудеса – и можно ли их считать отвязанными (не связанными) от процессов раздачи национальных валют, национальных денежных знаков? Почему, выкапывая яму метр на метр в идентичных грунтах, я в Германии получаю деньги на покупки, многократно превышающие деньги за точно такой же труд в Индии? Я повторяю: ямы одинаковы, грунты одинаковы, лопаты одинаковы. Разные валюты – и разная покупательная способность у зарплаты в этих разных валютах.
Идёт ли в данном случае речь о том, что в Германии печатают больше денег, и более охотно раздают их на руки людям, чем в Индии? Разумеется, речь идёт НЕ ТОЛЬКО об этом. Но и об этом тоже.
В Германии её национальных (теперь европейских) денег на руках больше (не в номинале, а в реальной покупательной способности) – и потому работодатель в Германии щедрее.
Он и может быть щедрее (ибо денег полно), и вынужден быть щедрее (ибо дёшево к нему никто наниматься не станет). Это возвращает нас к «смешному» вопросу бабушки либерального блогера…
Если бы жизнь была устроена так, как голова этого блогера, то в Европе давно уже ничего не осталось бы в магазинах, а чудом оставшееся – стоило бы баснословных номиналов с десятками нолей на купюре. Почему? Отвечаю: потребление в Европе в конце ХХ века невероятно, сказочно превысило потребление уровня начала того же века.
Поскольку речь идёт о платном потреблении, то следовательно: у среднестатистического европейца на руках многократно больше реальных денежных платёжных средств, чем было у его прадедушки. Эти платёжные средства – бумажные.
Их – хотят того либералы или нет – но неопровержимо: напечатали и раздали населению. Конечно, европейские правительства занимались НЕ ТОЛЬКО этим в ХХ веке. Если бы они тупо печатали деньги и раздавали – в Европе случилось бы то, чего так боятся либеральные экономисты-сектанты: рост цен и/или товарный дефицит.
Но и от другой истины некуда уйти: в числе прочего европейские правительства в ХХ веке печатали и раздавали населению огромную уйму денежных знаков, оборот которых не только по номиналу (что, как вы понимаете, не важно), но и по реальной покупательной способности вырос примерно в 100 (!) раз с 1900 года. Денежную массу Европы вздули в 100 раз – но это вызвало рост реального потребления, а вовсе не бешеную гиперинфляцию и не жуткий вид опустевших от дефицита магазинов!
Сегодня, когда и у нас в РФ, и в Европе возобладало махровое мракобесие теорий «жёсткой экономии» и «ухода государства» (куда?!) – непонимание либералами необходимости печатать и раздавать всё новые и новые партии денег населению из обычной экономической неграмотности превращается в средство геноцида.
[quote align=»right»]
Безумно и бессмысленно рассматривать потребительские ресурсы как константу, которая не растёт и не сокращается годами! Вся логика теории «жёсткой экономии» строится, тем не менее, именно на константности потребительского предложения.
Если мы имеем 100 головок сыра и 100 рублей – то головка сыра будет стоить 1 рубль. Если мы дадим населению ещё 100 рублей, то головка сыра будет стоит 2 рубля. А если мы отнимем у населения 50 рублей, то головка сыра будет стоить 50 копеек…
Это чушь, бред, но государственные и межгосударственные (МВФ) программы строятся именно на этих чуши и бреде, как будто бы производство сыра не может увеличиться до 200 головок или упасть до 50-ти! Ведь в реальной жизни 100 головок сыра в наличии – это лишь текущая экономическая реальность, эпизод! Сыра может стать больше – если его начнут больше покупать (не бесконечно больше, но всё же) – и сыра может стать меньше – если его будут покупать меньше.
Далеко не факт, что население, получившее 200 рублей вместо прежних 100 понесёт их всех на рынок сыра. Да и откуда такой фатализм, что рынок сыра не выдержит напора? Кто изучал скрытые резервы рынка сыра, чтобы такое заявить?! И уж тем более очевидно, что если население будет иметь 50 рублей вместо прежних 100 – производство сыра сократиться, дабы сохранить цену.
Сыроварам гораздо выгоднее продавать 50 головок сыра по рублю, чем 100 головок по 50 копеек. Это аксиоматично: затрат и хлопот вдвое меньше, а деньги те же! Наконец, даже если сыровары — все из себя благородные и вдруг страстно захотят удешевить сыр — не факт, что у них это получится. Если их издержки составляют, допустим, 80 копеек за головку сыра — они никак не смогут продавать его за 50 копеек, хоть треснут от благородства!
Государство, которое, послушав идиотов и вредителей из МВФ, решит «ужаться» — достигнет именно того, что вытекает из слова «ужаться» — а именно: оно ужмётся.
И если цель его властей – сделать жизнь по итогам своей деятельности ХУЖЕ и БЕДНЕЕ – то советы МВФ в самый раз.
Все остальные должны понимать, что НЕЛЬЗЯ ДОБИТЬСЯ РАСШИРЕНИЯ ПУТЁМ СЖАТИЯ.
Вы только задумайтесь на минутку о логике, которую вам предлагают всерьёз, с правительственных трибун: чем МЕНЬШЕ покупают сыра — тем больше этого сыра станет. И вот, когда совсем уже никто не сможет позволить себе покупку сыра — тут-то и наступит полное и окончательное сырное изобилие!
Причем с этим полным и окончательным изобилием сыра разовьются до крайности предпринимательская энергия и инициативность сыроваров, у которых никто ничего купить не в состоянии! Что это за бред? Кто его придумал? Ведь чтобы придумать такое — нужно употреблять тяжелые наркотики…*
Я сам любитель парадоксов, но в данном случае никакого парадокса нет и не будет, а будет «на все сто» предсказуемая реакция на сжатие денежной массы в виде сжатия деловой активности. Рассуждения же либералов о «вредности» раздачи денег населению – из разряда рассуждений «жить вредно, никто не выдерживает, все умирают».
Конечно, процесс расширения платежных возможностей населения должен вестись в строго-контролируемом режиме, с ясными ориентирами и по комплексной программе. Прирост зарплат у работающих не может носить разовый и гипертрофированный характер.
Необходимо рассчитать его поступательный шаг и циклы (именно этому, в конце концов, нас должны учить на экономических факультетах), а так же предусмотреть случаи форс-мажора, при наступлении которых рост денежной массы откладывается.
Но отсюда никоим образом не вытекает, что денежные выплаты можно законсервировать или вовсе сократить, потому что единственным следствием сокращения любого вида денежных выплат является сокращение деловой активности и обменного оборота.
И тут не важно, идёт ли речь о зарплатах, пенсиях, пособиях сиротам или матпомощи литераторам: всякий рубль попадает на потребительский рынок, и на нём (рубле) не написано – зарплатный ли он, пенсионный или иждивенческий.
Реальная экономика и производственный сектор рассчитывают свои усилия в соответствии с денежной массой, которую реально получить по итогам продаж. Никакого постоянства (100 головок сыра, и ни больше, ни меньше) – тут нет и быть не может. При этом сцепление платежного спроса и производственного потенциала – тоже не константа, тоже не железная закономерность. Оно постоянно слетает: одна из главных задач экономистов – это удержание этого сцепления путём целого комплекса мер.
Среди мер – индикаторное планирование, контроль за ценами, антимонопольная политика, пресечение паники и вредительства в СМИ, ключевая ставка кредитования и многое другое. Спору нет: производитель, столкнувшись с ростом денег на руках покупателей первым делом попытается вздуть цены. То же самое он попытается сделать – если почувствует, что укрепляется его положение монополиста или олигополия узкой группы производителей.
Эти попытки покажут прочность сцепления денежной массы с производственным потенциалом: хищнические, спекулянтские действия производителей в момент увеличения оборотной денежной массы неизбежны – но они и пресекаемы. ХХ век прошёл недаром – а до него были и XIX, и XVIII века. А цены на хлеб царские конные стрельцы контролировали на Руси ещё в глухом средневековье – и карали за попытки неоправданного вздутия цен!
То, чего боятся либералы – вполне реально: давление платежного спроса вполне может распылится в спекулятивных пузырях, вместо того, чтобы толкать поршень деловой активности. Но ведь и любое другое давление – хоть в насосе, хоть в двигателе внутреннего сгорания – оказавшись в руках неучей и бездарей, лодырей и тем более диверсантов – ТОЖЕ может распылиться, и не толкать поршней!
Если, к примеру, вы в паровой машине используете энергию пара, то ваша прямая обязанность – следить, чтобы пар давил куда следует, а не вырывался с шипением из тысячи дыр. И, безусловно, паровая машина не станет работать, если пар найдёт себе дырочку для выхода, вместо того, чтобы в замкнутой тесноте толкать поршни…
Что из этого следует? Что паровых машин не может быть, как «вечных двигателей»? Или то, что каналы паровой машины нужно хорошо изолировать от распыления двигательной, толкательной силы?
Нужно понимать, что давление платежного спроса – это такое же давление на двигатель экономики, как давление паров, газов, давление руки на ручной тяге, давление воды в гидравлическом прессе. И если мы будем – вместо наращивания давления платежного спроса на рынок – стабилизировать или сокращать это давление, то наша машина перестанет работать, попросту заглохнет.
Именно это и происходит сегодня с мировой экономикой, которая провалилась в стагнацию и технологически деградирует. «Жёсткие экономы» (этих дураков и в СССР хватало, не говоря уж про РФ) убрали давление платежного спроса на рынок – и лишили производителей, продавцов материального стимула.
Производители и продавцы начинают подстраиваться под сократившуюся денежную массу – они меньше ткут, пашут, выпекают и завинчивают. А что им ещё прикажете делать?
Зачем увеличивать выпуск товаров широкого потребления, если число покупок этих товаров не растёт, а сокращается? Какой дурак – а тем более в рыночных условиях – станет работать на захламление собственного склада?
[quote align=»right»]
В заключение послушайте меня, неучи и бездари! Никакого другого выхода, кроме постоянного наращивания (с вычисленным циклическим лагом) покупательной способности населения не существует. Тот, кто меньше платит людям – добьётся только одного: люди станут хуже жить.
И это народная примета + закон экономической науки в одном флаконе. Никаких других итогов снижения зарплат и пенсий (или их замораживания в условиях роста цен) нет и быть не может.
Вы можете раздавать рубли прослезясь – или хохоча, или с мрачным выражением лица, ваше дело! Но раздавать их во всё более возрастающих количествах вы обязаны (строго и чётко оговорив случаи форс-мажора, имеющие чрезвычайный и сугубо-временный характер).
Может быть, война или чудовищная природная катастрофа заставят власть сократить зарплаты и пенсии или не повышать их на период беды. Однако либералы ратуют ведь совершенно за другое: для них вся жизнь есть форс-мажор, и на ровном месте они предлагают снова и снова экономить на людях.
Якобы для блага экономики. Но величайшей загадкой остаётся в этой схеме благо экономики, ибо непостижимо – чего либералы имеют в виду под этим понятием…
* * * * *
*Есть только одно рациональное объяснение этому бреду — но оно конспирологическое. В ситуации, когда элитная группа, захватившая в свои руки процесс печатания денег, ничего делать не желает и ни за что отвечать не желает — а только владеть и наслаждаться — сверхдороговизна продукта для трудящихся делает его доступнее для представителей клана-группы. Цена их не волнует, ведь деньги они сами себе рисуют в любых количествах.
Их волнует только наличие продукта в натуре, чтобы отсечь дверью всех посторонних от процесса потребления продукта. Конечно, ни сыра, ни колбасы при снижении зарплат (и, следовательно,покупок) у населения — больше не станет. Их станет больше только в замкнутом пространстве особых потребителей, для которых цена не имеет значения — главное, чтобы в очереди не стоять и с отсутствием продукта в магазине не столкнуться. Но такой подход — и есть описываемая мною МАСОНЕРИЯ, общество экономического (и не только экономического) заговора!
Автор: А. Леонидов-Филиппов
